Шестерки умирают первыми

– Я полагаю, мы обо всем договорились, – произнес как ни в чем не бывало гость, поднимая рюмку с коньяком и изображая намек на приветственный жест. – Не смею более отнимать у вас время.

Он залпом выпил коньяк, встал и, вежливо поклонившись Кабанову, вышел из кабинета.

Виталий Николаевич с ненавистью посмотрел ему вслед. Классическая ситуация, которая в мировой литературе получила название «лифт на эшафот». Как ни поверни – дорога одна: или на скамью подсудимых, или на кладбище.

Глава 9

1

Звонок в дверь прозвенел в тот самый момент, когда Настя Каменская собралась залезть под горячий душ, чтобы хоть немного расслабиться и заставить разжаться сведенные от нервного напряжения мышцы спины и шеи. Она с досадой сорвала с головы пластиковую шапочку для душа, накинула халат и пошла к двери.

Даша влетела в квартиру, принеся с собой запахи весны, свежести и отчаянной молодости. Чмокнув Настю в щеку, она мгновенно сорвала с себя свободный, полностью скрывающий шестимесячную беременность плащ и вихрем понеслась в кухню.

– Дашка, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не носилась сломя голову как сумасшедшая, – с упреком сказала Настя, помогая молодой женщине вынимать покупки из огромной матерчатой сумки.

– Это полезно для здоровья, – авторитетно заявила Даша. – Сердце должно работать с нагрузкой, иначе оно разленится.

– Смотри, догрузишься, – покачала головой Настя. – Твое счастье, что мой дорогой братец не видит, как ты по лестницам без лифта поднимаешься и тяжелые сумки таскаешь. Кстати, как у него разводные дела? Двигаются?

– Не знаю, – Даша беззаботно пожала плечами. – Я не спрашиваю, а он сам не говорит.

– А почему ты не спрашиваешь?

– Стесняюсь. Неловко как-то.

Настя внимательно посмотрела на свою гостью. Очаровательное личико почти не утратило своей прелести, только румянец, так нежно украшавший раньше Дашины щеки, заметно поблек. Но глаза ее были все такими же ярко-синими и огромными, а выражение лица оставалось по-прежнему приветливым и милым. Настя вспомнила, как полгода назад познакомилась с Дашей, девушкой своего сводного брата, и решила, что Дарья – отъявленная притворщица, потому что таких женщин, какой она показалась с первого взгляда, просто не бывает. Не бывает и не может быть в нашей современной российской действительности такой доброты и доброжелательности, нежности и бескорыстия в сочетании с быстрым острым умом, наблюдательностью и мужеством. Только Дашка с ее характером могла постесняться спросить у человека, чьего ребенка она собиралась через три месяца рожать, как идут дела с разводом и как скоро она может рассчитывать стать законной женой Александра Павловича Каменского, молодого удачливого и весьма богатого бизнесмена.

– Дарья, ты валяешь дурака, – строго сказала Настя. – Я понимаю, ты не хочешь, чтобы все думали, что ты рвешься замуж за богатого, но стеснительности тоже должен быть предел. Если ты не будешь периодически напоминать Саше о своих желаниях, он решит, что все и без того чудесно и тебя все устраивает. Дашенька, милая, людей, которые с удовольствием обдумывают неприятные для себя вещи, удивительно мало на свете. Основная масса человеческих существ предпочитает вытеснять неприятные мысли из сознания и думать так, как им нравится. Саше тяжело разводиться, но это не потому, что он какой-то особенно плохой, а просто потому, что разводиться тяжело всегда и всем, независимо от причины развода и от степени собственной вины. Это тяжело, и все тут. И если развода можно избежать, то люди, как правило, стараются придумывать всякие поводы для затяжек и проволочек, только чтобы не вступать на эту нервотрепочную стезю. Наш Саня, может быть, и гигант деловой хватки, но он отнюдь не гигант воли и мужества, поэтому если ты будешь молчать и делать вид, что все прекрасно и ты его любишь и будешь любить независимо от матримониального статуса, то он никогда не разведется. Ты поняла?

– Я не смогу, – тихо сказала Даша, опустив голову. – У меня язык не повернется. Я же сама говорила ему, что буду ждать его столько, сколько нужно, что буду всегда любить его независимо от того, женится он на мне или нет.

– Но ты же не отказываешься от своих слов, – возразила Настя, включая газ под чайником. – Да, ты готова ждать столько, сколько нужно, но при всем том ты имеешь право по крайней мере знать, сколько именно ты должна ждать. Пусть он скажет тебе: «Даша, мне нужно пять лет». Ты же не начнешь ныть и вопить, что пять лет – это слишком долго, что ты готова ждать только пять месяцев. Нет, ты готова прождать его пять лет, но ты хочешь быть уверенной в том, что через пять лет ситуация так или иначе разрешится. Либо он на тебе женится, либо ты посылаешь его как можно дальше, адрес я тебе запишу, за пять лет ты как раз его наизусть выучишь.