Светлый лик смерти

– Слава, я прошу тебя… Давай не будем обсуждать Милу. Какая бы она ни была, но ее больше нет. Не нужно тревожить ее память. Лучше посоветуй, как быть с Любой. Как мне себя вести, если я встречусь с ней на похоронах?

– Не знаю, – резко ответил Томчак.

Ему очень хотелось сказать что-нибудь грубое, вроде «ты заварил – ты и расхлебывай. Когда Милу в постель укладывал, ты у меня советов не спрашивал», но он понимал, что с друзьями так себя не ведут. Володя просит совета и помощи, и ему надо помочь, а не читать нравоучения.

– Если хочешь, мы с Ларисой возьмем Любу на себя, когда она появится. В конце концов, она нормальный разумный человек и не станет устраивать тебе сцены и выяснять отношения в такой момент.

– Ты уверен?

– Конечно. Если бы она считала, что ты должен с ней объясниться, она пришла бы к тебе, не дожидаясь, пока ее соперница…

Томчак запнулся. Что он говорит? Идиот. Его послушать, так получается, что Люба, может быть, и не думала объясняться со Стрельниковым, пока была жива Мила. Она ждала ее смерти. Ждала… Черт, бред какой-то. Люба не могла этого сделать. Хотя почему, собственно, не могла? Так ли хорошо он ее знает, чтобы с уверенностью это утверждать?

Стрельников снова умолк, глядя на огонь. В отблесках пламени его лицо казалось высеченным из камня, каким-то мертвенно-неподвижным и неожиданно жестким.

– У меня к тебе еще одна просьба, Слава, – негромко сказал он. – Меня уже допрашивал следователь. Его очень привлекает версия убийства из ревности. И два самых перспективных подозреваемых для него – это я и Люба.

– Ты? – удивился Томчак. – Ну, Люба – понятно. Но почему ты?

– Потому что Мила вела весьма активную жизнь за моей спиной. Но я этого не знал, честное слово, Славка, я клянусь тебе, я этого не знал. Мне об этом сказал следователь. У меня не было причин ревновать ее. Ты мне веришь?

– Верю. Значит, ты считаешь, что это сделала Люба?

– Не имеет значения, что именно я считаю. Я не убивал Милу. И ни в коем случае нельзя допустить, чтобы убийцей оказалась Люба. Ты меня понимаешь?

Да, Томчак это хорошо понимал. Одно дело, когда будущую жену убивает неизвестный убийца, и совсем другое – когда оказывается, что ты сам спровоцировал ситуацию и одна твоя любовница расправилась с другой. Ни о каком новом назначении после такого скандала и речи быть не может. Но если не будет нового назначения для Стрельникова, то не будет и новых хороших должностей для Вячеслава Томчака и Геннадия Леонтьева. Вот и весь расклад. Значит, нужно сделать все, чтобы выгородить Любу. Потому что никто, кроме нее, не мог убить Милу Широкову.

– Я тебя понимаю, Володя, – медленно произнес Томчак. – Надеюсь, что и Гена тебя поймет. И наши жены тоже. Ты можешь на нас положиться. Мы тебя не подведем.

Вот так и должно быть среди друзей. Долой обиды и недоразумения, долой бабские глупости и сопливые сантименты. Друг в беде, и ему нужна помощь. И он эту помощь получит.

Глава 4

Она никак не могла включиться в окружающую жизнь. Что-то с кем-то происходило, кто-то что-то говорил, люди куда-то ходили, но Люба не могла вникнуть в суть. Целыми днями она пыталась заставить себя встряхнуться, но не могла. Мила умерла. Она ее убила. «Этого не может быть, – твердила себе Люба, – я не могла этого сделать. Так не бывает. Я не могла, не могла, не могла. И все-таки сделала».

Перед родителями нужно было делать лицо, и она старалась изо всех сил. Больше всего, конечно, ее доставала мать.

– Ты все еще дома? – неподдельно удивилась она, придя с работы через два дня после возвращения Любы. – Я думала, ты снова будешь жить у Володи. Почему ты не у него? Вы что, поссорились?

– Ничего мы не ссорились, – вяло откликнулась Люба. – Могу я пожить дома, в конце концов? Что в этом особенного? Или я вам мешаю?

Мать озабоченно склонилась над ней.

– Что случилось, Любочка? Ты с ним порвала? Он тебя чем-то обидел? Скажи мне.

– Ничего не случилось. Оставь меня в покое, пожалуйста. Мне нужно побыть без него какое-то время.

– Понимаю, – закивала мать, – у тебя новый роман. Ты с ним познакомилась в Турции? Почему ты мне ничего не рассказываешь?

– Нет у меня никакого нового романа, мама, оставь ты ради бога эти глупости. Просто мне нужно побыть без Володи. Можешь ты это понять?

Мать обиженно вздохнула и ушла на кухню готовить ужин. Отец, кадровый военный, вопросов о Стрельникове вообще не задавал, ему с самого начала не нравилось, что дочь живет у женатого любовника, зато его очень беспокоило, что Люба, вернувшись из-за границы, так и не начала работать. Он был человеком старой закалки, и домашнее безделье казалось ему чем-то из ряда вон выходящим.