Лес мертвецов

И все же один шанс у нее был. Один-единственный. Гаучо, привезший их сюда, сказал: «Я вернусь завтра вечером, в тот же час и на то же место». Значит, ей надо добраться до реки до заката. Дождаться лодки. Прыгнуть на борт. И — addios.

Она бежала. Постаралась выровнять дыхание. Наконец-то ее ежеутренние пробежки по Люксембургскому саду принесут хоть какую-то пользу. Корень. Лиана. Лужа… Внимательно, девочка, смотри, куда ставишь ногу…

И она тут же ухнула в водяную яму. Чуть не завыла, но не смогла — рот заполнился красной водой. Она отплевалась, собралась с силами и двинулась вперед. Ей казалось, под одеждой шевелятся ящерицы, морские змеи и прочие гады… Через несколько секунд она достигла другого берега.

Ухватилась за растущую по краям траву и выкарабкалась на сухую поверхность. И тут же упала без сил. Судорожно глотая воздух, прислушалась. Вокруг нее творилась настоящая какофония. Свистели птицы. Кричали обезьяны. Квакали лягушки. Под самым ухом жужжали насекомые. Нет, ей отсюда не выбраться…

Она вскочила на ноги. И снова побежала. Полдень. У нее пять часов, чтобы достичь реки. Если будет держать взятый ритм. Если на нее никто не нападет. Если…

Сначала она почувствовала боль и только потом поняла, что ее сбили с ног.

Она лежала в грязи, голова раскалывалась от тысячи обрывочных мыслей, страха и недоумения. Черная дыра, вся в сверкающих искрах. Постепенно вернулась способность соображать. Вот небо. Вот земля. Вот лес. Нижнюю челюсть пронзила острая боль.

Она подняла глаза.

По лицу у нее текла липкая кровь.

Заливала брови. Капала на щеки.

Прямо перед ней стоял один из Неживых.

Одетый в какие-то лохмотья, с мешком из оленьей кожи. Жесткие, словно каменные, волосы. На лице — корка засохшей грязи. Буйволиный череп с низким лбом. Жанна видела только его глаза, глядевшие на нее из проваленных глазниц. Он снова поднял свое оружие. Дубина. Палка. Молоток. Она едва успела перекатиться через себя и сунуть руку за спину.

Пистолета нет.

Потеряла, когда падала.

Он уже снова замахивался дубиной. Стоя на четвереньках, Жанна обшаривала взглядом кусты в поисках пистолета. Бум! Удар дубины обрушился на землю в нескольких сантиметрах от ее головы. Да вот же он, пистолет! Она схватила его, обернулась и нажала на спуск. Выстрела не было. Бум! Дубина задела ее лицо. Она передернула затвор. Дикарь издал рокочущий звук. Она поняла, чем он вооружен — челюстью каймана со всеми зубами.

Спуск. Нет выстрела. Она взвыла. Предохранитель! Забыла снять с предохранителя! Кайманья челюсть просвистела совсем рядом. Резким движением большого пальца она дернула рычажок.

Задержала дыхание. Прицелилась. Выстрелила. В черепе появилась третья глазница. Жанна выстрелила еще раз. И еще. Буйволиная башка украсилась тремя кровавыми дырками. Ее враг рухнул замертво.

Так и не поднявшись на ноги, она отползла в сторону. Лицо заливала кровь — то ли убитого дикаря, то ли своя, не разобрать. Она упала в траву, и тут пистолет выстрелил сам собой. Ну вот, истратила патрон впустую. Она поднялась на ноги. Нечего тут рассиживаться. Наверняка звуки выстрелов привлекут остальных.

Она снова пустилась бежать. С такой скоростью она покроет оставшееся расстояние часа за три. Ощупала рану. Пустяки, царапина. Она выберется. Господи боже, она должна выбраться…

Перед ней открылся коридор. Красно-зеленый туннель со светлыми проплешинами — это были заросли тростника, — снова сменявшимися изумрудом древесной листвы. Жанна прикинула, сколько у нее боеприпасов. Четыре патрона она расстреляла. Значит, осталось двенадцать. Запасных магазинов в куртке не оказалось. Потеряла по дороге.

Два часа дня.

Она наматывала километры, ни о чем не думая. Одно ее беспокоило: ни одного охотника на горизонте. Что они затевают? Готовят ловушку? Хотят взять ее живьем?

Три часа дня.

Возвращалась надежда. Ее мистическая молекула побежала по сосудам, оживляя нейроны и придавая ей свежие силы. Она выберется. Она обязательно…

Стоп.

Они были перед ней. Метрах в тридцати. Перегородили дорогу. Прятались за деревьями, кустами, лианами. Одетые в лохмотья, косматые, уродливые, покрытые шрамами. В жутких украшениях. На голове — черепа животных. На шее — ожерелья из человеческих костей. Вокруг пояса — кожаные ремешки, на которых болталось что-то напоминающее высушенные человеческие органы. Сквозь листву проникал зеленоватый свет, в лучах которого они казались не людьми, а двуногими рептилиями.