Лес мертвецов

— Они существовали, но теперь у нас их нет. Тэн забрал их домой.

— Выходит, они…

— Сгорели. Вместе со всем остальным.

Жанна устало вздохнула:

— Я вот подумала… Похоже, убийца одержим доисторическими временами. Ты проверял, не было ли краж, ограблений или актов вандализма в Музее первобытного искусства или Музее естествознания в Ботаническом саду?

— Нет. А что, собственно, ты ищешь?

Жанна вспомнила, как она пропадала в музеях, где были выставлены работы Ханса Беллмера. Долгие годы она надеялась напасть там на след убийцы своей сестры. Искала любую мелочь, зацепку, которая привела бы ее к маньяку-кукольнику. Из этого ничего не вышло. Но может, на этот раз…

— Проверь все места, имеющие отношение к первобытной эпохе, — настаивала Жанна. — Книжные, музеи, библиотеки… Расспроси тех, кто там работает. Вдруг всплывет чье-то имя. Что-то необычное, странное… Он где-то там, я это чувствую.

— Жанна…

— У нас остались считаные часы.

29

— Без проблем.

— Точно?

— А то. Она не бронированная. Сделаю мигом.

Мишель Брюн вынул инструменты. На нем был рабочий комбинезон с логотипом фирмы «Замки Криос». Скрестив руки, Жанна смотрела, как он работает. Они стояли перед дверью Антуана Феро. Было девять вечера.

Брюн — необычный слесарь. Жанна познакомилась с ним в своем рабочем кабинете, когда его обвиняли в серии краж. В свои двадцать шесть он усвоил дурную привычку сохранять дубликаты ключей, которые делал в течение дня. А затем собирал улов. Бюстгальтеры. Грязные трусики. Журналы «National Gйographie». Ручки…

Жанна учла незначительность краж. А главное, она оценила незаурядные способности молодого клептомана к открыванию замков. Такой специалист мог оказаться полезным. Она не передала дело в суд. И освободила Брюна. Но сохранила папку с его делом. С тех пор она вызывала его время от времени. Для несанкционированных обысков.

— Готово.

Замок открылся. Жанну прошиб озноб. Рубикон перейден. Поздно отступать. Поздно думать о соблюдении закона.

Брюн толкнул дверь и пошутил:

— Уходя, закройте дверь.

Жанна натянула резиновые перчатки. Вошла в темное помещение. В квартире было жарко. Она осторожно прикрыла двери. Зажгла фонарик. Заслонила свет ладонью, чтобы его не увидели в окно. Было темно и тихо.

Дверь слева по коридору вела в приемную. Белые стены. Лепнина под старину. Лакированный паркет. Два-три стула. На низком столике — несколько книг. Не какие-нибудь глянцевые журналы, а выставочные каталоги, монографии. Здесь вы сразу погружались в интеллектуальную атмосферу. Переступив порог, Жанна обнаружила справа еще одну дверь. Открыла ее и оказалась в кабинете психоаналитика. В комнате для прослушивания.

Примерно такой она ее себе и представляла. Около тридцати квадратных метров. Справа книжный шкаф. В центре у окна под углом стоял письменный стол. Два стула. Слева кушетка, прикрытая желто-коричневым пледом. На полу красный ковер. Над кушеткой висела перуанская шаль. Тоже красная. Ей вспомнились слова Ингмара Бергмана на презентации «Шепотов и криков»: «Ребенком я представлял себе душу в виде дымчато-синего, похожего на тень дракона… Но внутри дракон был сплошь красный».^[37] Она оказалась в комнате души. Казалось, сами стены пропитались звучавшими здесь голосами…

Жанна зашла за письменный стол. Приступила к обыску. Ежедневник с чистыми страницами. Безделушки. Карандаши. Ци записной книжки. Ни заметок. Ни имен. Она выдвинула ящик. Бланки для рецептов. Нетронутые. Французский фармацевтический справочник «Видаль». «Diagnostic and Statistical Manual» — американское руководство по диагностике и статистике психических расстройств… И ничего, что касалось бы пациентов.

А ведь ей представилась единственная возможность убрать жучок, установленный технической поддержкой. Обернувшись, она пошарила глазами над карнизом. Техники всегда действовали одинаково: Жанна подвинула стул, прихватила нож для бумаг. Взобралась на стул, пошарила над рамой. Вот и жучок — вмонтирован в стену прямо над окном. Она ковырнула ножом, и микрофон упал ей в ладонь.

Рядом с книжным шкафом Жанна заметила еще одну дверь. Подошла поближе. Бинго! Каморка в пять квадратных метров, где хранились архивы Феро. Простые полки, заставленные папками, в которых лежали исписанные от руки страницы. Психиатр работал по старинке. Она наугад вынула одну из папок. На каждого пациента Феро заводил карточку — фамилия, имя, адрес — и после каждого сеанса делал новые записи. То, что нужно.

---

37 Перевод со шведского А.Афиногеновой.