Стилист

Если Черкасов лгал, то нужно было скрупулезно обследовать местность вокруг этих четырех объектов в поисках места, где он держал похищенных юношей.

Если же он говорил правду, то нужно было понять, каким образом грязь с одной из этих строек попала в его квартиру.

И хорошо было бы при этом решить, верить Черкасову или все-таки не верить.

* * *

Экспертиза хороша тем, что позволяет получать ответы на самые разные вопросы. Но плоха тем, что ответы эти приходится ждать довольно долго. Примерно месяц. Если быстрее – то только на личных контактах или по приказу вышестоящего начальника.

Образцы грунта с четырех объектов уже лежали у экспертов, но рассчитывать на немедленный ответ было бы верхом неоправданного оптимизма. Единственным, на что приходилось надеяться, был факт нахождения дела Черкасова на контроле у руководства ГУВД. Под это традиционный месячный срок сократили до десяти дней. Казалось бы, что такое десять дней? Да ерунда, и говорить не о чем. Но только не в тех случаях, когда тебя ежедневно вызывают на ковер, требуют отчитаться о проделанной работе, а над твоей головой как дамоклов меч висит угроза скандала на национальной почве. Отец Валерия Лискина, чей блокнот был обнаружен в квартире Черкасова, оказался человеком энергичным и инициативным, а в лице журналиста Гиви Липартии он нашел понимание и поддержку, так что разгромная, разоблачительная статья о царящих в милицейских кругах равнодушии, бездеятельности, непрофессионализме и, главное, антисемитизме уже была написана и ждала своего часа. О чем разгневанный Лискин не замедлил сообщить руководству ГУВД.

Всю тяжесть этой ситуации полковник Гордеев мужественно нес на себе, стараясь не дергать подчиненных и не мешать им работать. Он знал, что оперативники делают все, что нужно и как нужно, они, не дожидаясь результатов экспертизы, осматривают каждый куст и каждый закоулок в районе четырех строек, как уже завершенных, так и текущих. Опрашивают всех знакомых Черкасова, выясняя, не упоминал ли он когда-нибудь о том, что бывал в одном из этих четырех мест. Проверяли по своим каналам, действительно ли Олег Бутенко в свое время присвоил большую партию наркотиков и скрылся, чем вызвал гнев наркодельцов. В общем, каждое сказанное Михаилом Ефимовичем слово будто под микроскопом рассматривали.

А Гордеев ходил к генералам, выслушивал в свой адрес комплименты, больше смахивающие на угрозы и упреки, багровел, пыхтел, злился, огрызался, но терпел. Потому что хорошо понимал генералов. Они боялись скандала.

– Вы что, не можете выбить признание из этого Черкасова? – раздраженно спрашивали руководители у Гордеева. – Чем вы там вообще занимаетесь?

– Мы ищем доказательства его вины. У нас нет уверенности, что маньяк – он.

– Тогда на каком основании вы его разрабатывали? Если его фамилия попала к журналистам, значит, вы работали с ним очень серьезно. И одного из потерпевших он признал. Чего вам еще нужно?

– Мы ищем доказательства, – упрямо твердил Гордеев.

Что еще он мог им сказать?

* * *

Настя пришла домой в десятом часу. Алексей встретил ее неожиданным вопросом:

– Дорогая, ты в почтовый ящик давно не заглядывала?

– Давно. Мы же ничего не выписываем, а писем нам не пишут. Теперь все больше по телефону общаются. А что?

– А ничего. Если бы ты туда заглядывала хотя бы раз в неделю, ты бы узнала, что у тебя номер телефона с завтрашнего дня изменится. Тебе извещение пришло с телефонного узла и провалялось в ящике дней десять. Хорошо, что хоть у меня ума хватило посмотреть.

– Как изменится? – растерялась Настя. – Почему?

– АТС меняют. Сейчас по всей Москве такая история. Тебя заблаговременно предупредили, даже новый номер указали, чтобы ты заранее его всем раздала. Заботятся о людях, а ты в ящик посмотреть ленишься. Ну нельзя же так, Ася. Хороши бы мы с тобой были, если бы завтра ждали нужных звонков. Кстати, сегодня телефон вообще отключен.

– Отключен? – испугалась она. – Но мне должны звонить…

– Ага. И кому ты собираешься это объяснять? Если бы ты вовремя получила извещение, ты бы и об этом знала заранее. Они специально указали, что телефон сегодня отключат, а завтра будет уже новый номер. Если уж ты носишь ключ от почтового ящика, так пользуйся им хотя бы через день.

Она поняла, что муж сердится. Видно, он тоже ждал сегодня каких-то звонков.

– А между прочим, – спохватилась она, – как ты достал извещение? У тебя же ключа нет.