Стилист

– Ну-ну, девочка, не надо, – успокаивал ее Вадим. – Никто тебя не унизил. Есипов уверен, что тебе ничто не угрожает, потому и ведет себя так. Если бы он думал, что ты в опасности, уверяю тебя, он говорил бы и поступал совсем по-другому.

– Да плевать я хотела на то, что он думает! – взвилась Оксана. – Тоже мне, мыслитель, Спиноза, Диоген. Для меня важно, что я сама думаю. А я думаю, что этот уголовник через два дня позвонит Кириллу, почует, что дело пахнет керосином, и возьмется за меня. А у меня даже охраны нет. Со мной справиться – раз плюнуть, даже ребенок сумеет.

– Кстати, об уголовнике, – напомнил Вадим. – Почему все-таки ваш милиционер-охранник его пропустил?

– Потому что он пришел с Вовчиком, телохранителем Есипова.

– Ах вон что, – задумчиво протянул Вадим. – Это очень любопытно.

– Что тебе любопытно? – зло всхлипнула Оксана. – Есипов думает только о том, как хапнуть побольше денег, а отдать поменьше. Ты думаешь о том, как бы тебе издательство к рукам прибрать. А обо мне кто-нибудь вообще думает? Кто-нибудь думает о том, что мне страшно, мне плохо, мне противно, мне трудно? Я для вас вещь, предмет неодушевленный, инструмент, при помощи которого вы добиваетесь каждый своего. Какие же вы все сволочи…

Она не выдержала и расплакалась. В этих слезах внезапно выплеснулось все, что копилось так долго, тщательно пряталось в глубине сознания и не находило выхода. Ненависть и отвращение к Кириллу, унизительность притворства в сексуальных экзерсисах, страх перед угрозами невидимого, но зато так хорошо слышимого уголовника. И еще одно. Она больше не могла обманывать сама себя. Она нашла того единственного мужчину, рядом с которым хотела бы провести свою жизнь. Мужчину, ради которого она с удовольствием сидела бы дома, варила борщи, пекла пироги, жарила мясо, пылесосила ковры, мыла окна. Рожала и растила детей. Мужчину, которого она хотела отчаянно, до озноба, до остановки дыхания. Самого умного, самого решительного и в то же время спокойного и рассудительного. И этот мужчина сидел сейчас перед ней на диване и озабоченно рассуждал о связи личного телохранителя генерального директора издательства «Шерхан» с уголовным миром. Больше года она носит в себе тщательно скрываемое чувство к нему, она сумела убедить себя в том, что ей просто кажется, что Вадим – партнер по бизнесу и не надо даже думать о нем как о партнере по сексу, а тем более по жизни. Ее Мужчина еще придет, они встретятся и будут вместе, а Вадима надо выкинуть из головы. Она подсознательно вела себя так, будто видит в нем только друга и партнера, расхаживала перед ним в прозрачном белье, принимала его, лежа в постели, одним словом, всячески демонстрировала, что ничуть не стесняется его, потому что не видит в нем мужчину. А он, глядя на ее стройное, длинноногое обнаженное тело, ни разу не дрогнул лицом, ни разу не показал, что это роскошное тело его хоть каплю интересует. С деловым видом расспрашивал, как она занимается любовью с Есиповым, и давал ей советы, как это нужно делать правильно, чтобы он не заводил себе других баб. Раздевал ее до трусиков и мыл под душем, и при этом руки его не становились потными и горячими. И Оксана твердо поверила, что она Вадиму просто не нравится как женщина. Она не в его вкусе. Она нужна ему только для осуществления задуманной операции с «Шерханом».

Оксана смирилась почти сразу, она, собственно, даже и не предпринимала попыток соблазнить Вадима, затащить его в постель. Задавила в себе все мысли о нем в тот же день, когда случайно оказалась перед ним полуодетой и не заметила в его глазах ни малейшей искорки интереса. А вот теперь все то, что так тщательно скрывалось и подавлялось, выплеснулось наружу. Она боялась, что через два дня ее убьют. И это вмиг сделало ее свободной от всего, в том числе и от собственноручно наложенных запретов на мысли о Вадиме.

– Прости, Ксюша, – говорил Вадим, осторожно гладя ее по волосам, – я не думал, что ты это так воспринимаешь. Ведь то, что мы с тобой пытаемся сделать, это не только для меня. Это и для тебя тоже. Если у нас с тобой все получится, ты будешь счастлива всю оставшуюся жизнь.

– Я не буду счастлива, – пробормотала она сквозь слезы.

– Почему?

– Я не буду счастлива без тебя, – почти выкрикнула она и зарыдала еще горше.

Руки Вадима, обнимавшие ее за плечи, дрогнули, он отстранился и попытался заглянуть в ее залитое слезами покрасневшее лицо.

– Что ты говоришь, Ксюшенька? Зачем ты так говоришь?