Уйди скорей и не спеши обратно

– В том-то все и дело. Притормозите, Ретанкур. Гасите фары.

Таксист высадил юношу у канала Сен-Мартен на безлюдной набережной Жеммап.

– Тихий уголок, ничего не скажешь, – проговорил Адамберг.

– Ждет, пока такси уедет, прежде чем идти к себе, – предположила Ретанкур. – Супермен осторожничает. По-моему, он дал не тот адрес и пойдет пешком.

– Следуйте за ним, не включая фар, – велел Адамберг, когда молодой человек тронулся в путь. – Так. Стоп.

– Сама вижу, черт, – выругалась Ретанкур.

Эсталер с ужасом воззрился на Виолетту. Разве можно так разговаривать с шефом.

– Простите, – проворчала Ретанкур, – вырвалось. Я правда видела. Я хорошо вижу в темноте. Парень остановился. Ждет у канала. Заснул он там, что ли?

Протиснувшись между двумя лейтенантами, Адамберг несколько секунд осматривался кругом.

– Я выхожу. Постараюсь встать как можно ближе к нему, за рекламным щитом.

– За тем, с чашкой кофе? – спросила Ретанкур. – «Умереть от удовольствия»? Не слишком бодрящая вывеска, чтобы за ней прятаться.

– У вас и правда хороший глаз, лейтенант.

– Вижу, когда захочу. Могу даже сказать, что там вокруг гравий, шуршать будет. Супермен закурил. По-моему, он кого-то ждет.

– А может, воздухом дышит или думает. Встаньте шагах в сорока от меня, один справа, другой слева.

Адамберг бесшумно вышел из машины и приблизился к тонкой фигуре, стоящей на берегу. Метров за тридцать он снял ботинки, прошел по гравию и спрятался за плакатом «Умереть от удовольствия». Здесь было темно, и канал был почти не виден. Адамберг посмотрел вверх и увидел, что три ближайших фонаря разбиты. Может, парень здесь вовсе не за тем, чтоб проветриться. Юноша бросил окурок в воду, хрустнул суставами одной руки, за тем другой, всматриваясь в набережную по левой стороне. Адамберг проследил за его взглядом. Издалека опасливо приближалась чья-то длинная, узкая тень. Это был мужчина, старик, он внимательно глядел себе под ноги. Четвертый Журно? Дядя? Двоюродный дед?

Поравнявшись с молодым человеком, старик нерешительно остановился в темноте.

– Это вы? – спросил он.

И тут же, получив прямой удар в челюсть, потом под дых, рухнул как карточный домик.

Адамберг бегом бросился к набережной, пока юноша сталкивал бездыханное тело в канал. Шаги Адамберга заставили его обернуться, и он тут же бросился бежать.

– Эсталер! За ним! – крикнул Адамберг, прежде чем прыгнуть в воду, где лицом вниз безвольно качалось на волнах тело старика. За несколько гребков Адамберг подтащил его к берегу, где Эсталер протягивал ему руку.

– Черт, Эсталер! – крикнул Адамберг. – За ним! Догоните его!

– Ретанкур побежала, – объяснил Эсталер тоном человека, спустившего на вора собак.

Он помог Адамбергу подняться на берег и втащить тяжелое скользкое тело.

– Рот в рот, – приказал Адамберг, бросаясь по набережной.

Вдали он видел силуэт быстрого как лань юноши. За ним тяжело неслась большая тень Ретанкур, словно здоровенная цистерна гналась за чайкой. Потом большая тень стала приближаться к своей добыче. Адамберг удивленно притормозил. Еще несколько скачков, послышался удар, глухой стук и крик боли. Бегунов не стало видно.

– Ретанкур? – позвал комиссар.

– Можете не торопиться, – важно отозвалась та. – Я держу его.

Через две минуты Адамберг увидел лейтенанта Ретанкур, удобно устроившуюся на груди беглеца, вся его грудная клетка была придавлена ее телом. Юноша едва мог дышать, извиваясь во все стороны в попытке освободиться от этой свалившейся на него туши. Ретанкур даже не стала доставать пистолет.

– Быстро бегаете, лейтенант. Никогда бы не подумал.

– Потому что у меня толстый зад?

– Нет, – соврал Адамберг.

– Ошибаетесь. Он мне мешает.

– Я бы не сказал.

– Просто у меня сил много, – ответила Ретанкур. – И я этим пользуюсь, когда захочу.

– Когда, например?

– Да хоть сейчас, когда придавить надо.

– У вас есть фонарик? Мой намок.

Ретанкур протянула ему фонарь, и Адамберг осветил лицо лежавшего на земле. Затем надел на него наручники, одним браслетом скрепив с Ретанкур. Все равно что к дереву привязал.

– Юный потомок Журно, – сказал он, – месть кончается здесь, на набережной Жеммап.

Юноша взглянул на него с изумлением и ненавистью.

– Вы не того схватили, – морщась, проговорил он. – Старик на меня напал, а я защищался.

– Я был сзади. Ты ударил его кулаком в лицо.