Смерть и немного любви

– Типичное самоубийство, – хмуро буркнул эксперт Олег Зубов, осматривая вместе с дежурным следователем место происшествия.

С момента приезда опергруппы прошло не меньше трех часов. Была глубокая ночь, вот-вот начнет светать, самое тяжелое время для тех, кто не спит. Тьма сгущается перед рассветом… Час быка.

Она молча сидела в уголке и наблюдала. Аллеко лежала, одетая в черное шелковое платье, на диване. Судя по позе, в момент выстрела она сидела, откинувшись на спинку. Светлая обивка дивана залита кровью, наверное, крови много и на платье, но на черной ткани ее не видно. Вот осматривают труп, и она видит на пятидесятилетней женщине дорогое изысканное белье, похоже, совершенно новое. Даже не прикасаясь руками к ее волосам, можно понять, что они чисто вымыты незадолго до смерти и тщательно уложены в прическу. На руках – маникюр, лак не стерт и не ободран, похоже, его накладывали тоже незадолго до смерти. Решив уйти из жизни, эта женщина сделала все, чтобы и в смерти оставаться женщиной.

Настя оглядела комнату. Идеальный порядок и чистота, которая могла бы быть сверкающей, если бы за время, что прошло после самоубийства, на мебель не лег легкий слой пыли. Следователь раскрыл лежащую на столе кожаную папку-бювар, и Настя увидела знакомые белые конверты. Точно в таких же приходили письма.

Селуянов сантиметр за сантиметром осматривал мебельную стенку, быстрыми ловкими пальцами перебирая одежду, белье, посуду.

– Саша, – окликнул он следователя, – иди сюда, я нашел.

Следователь и эксперт Зубов подошли к нему и осторожно извлекли из-под стопки полотенец завернутый в кусок ткани глушитель и коробку патронов. Понятые – тот мужчина, который выводил гулять терьера Фреда, и его жена – до сих пор не могли справиться с удивлением.

– Подумать только, – прошептала женщина, – такая тихая, незаметная, замкнутая была. Мне всегда казалось, что она не в себе немного. Так и вышло…

Из кухни появился осунувшийся Коротков с воспаленными глазами.

– Ася, иди сюда, помоги мне.

Настя на цыпочках, стараясь не наступить на лежащие на полу приборы, инструменты и реактивы, вышла на кухню.

– Нашел что-нибудь?

– Ничего. Надо мусорное ведро разобрать.

Они вытащили из-под раковины заполненное до середины красное пластмассовое ведро, расстелили на полу полиэтиленовую пленку и выгрузили на нее содержимое.

– Эй, вы, самодеятельность, – послышался у Насти над ухом ворчливый голос Зубова, – пинцеты возьмите. Хватают руками, понимаешь ли, все подряд, как у себя дома.

Они и не думали обижаться на грубость. Характер Олега был всем известен давно, к нему привыкли и уже не обращали внимания.

– Как раз до шести утра провозимся, – сказал Коротков, усаживаясь на корточки перед кучкой мусора. – А там, глядишь, и метро начнет работать. Я сюда на частнике ехал, всю наличность угробил. Какая здесь ближайшая станция метро?

– Не знаю.

– Как это? А как же ты сюда добиралась?

– На Шевцове. Он меня привез.

– Да? А куда он делся? Я его здесь не видел.

– Отправила домой до вашего приезда, чтоб не мелькал. Тут и так не повернуться, друг другу на пятки наступаем. Да и Сашка, я знаю, терпеть не может посторонних на месте происшествия.

– Как же ты домой поедешь? Далеко ведь. И дождь идет.

– Ничего, не сахарная, не растаю.

Она вытащила из мусора две глянцевые бирки с круглыми дырочками и стала их рассматривать.

– Я угадала, белье на ней новое, прямо из магазина. И стоит кучу денег. Подумать только, как сильно ее травмировала история с дочерью и любовником. Белье, маникюр, прическа – все для того, чтобы после смерти могли сказать: «Какая женщина!»

Они сосредоточенно копались в мусоре, но не нашли ничего, что могло бы представлять для них интерес. Не было ни разорванных писем, ни записок с адресами или телефонами, ни окурков, которые могли бы свидетельствовать, что к Светлане Петровне приходили гости.

За окном рассвело, и на Настю навалилась свинцовая усталость. Ей казалось, что к рукам и ногам подвесили пудовые гири, которые она теперь будет таскать до конца своих дней.

Ей не давала покоя мысль о возможном сообщнике Аллеко. Да, оружие, из которого застрелили девушек-невест, хранилось у нее, но взломать фотолабораторию, чтобы выкрасть негативы, она вряд ли смогла бы. Настя не знала, почему так уверена в этом, но не сомневалась ни минуты. И потом, откуда-то должны были поступать к ней сведения об адресах девушек и женщин, собирающихся вступать в брак.