Смерть и немного любви

Зато теперь я умею другое. Теперь я умею соединять белое и черное воедино. Кто говорит, что от слияния белого и черного получается серое? Это неправда. Не серое объединяет их.

Их объединяет красное. Цвет крови. Цвет смерти. Перед красным белые и черные равны, ибо нет от него спасения. Красный цвет всех уравнивает.

Алое на белом – убитые невесты.

Потом будет алое на черном…

* * *

Екатерина Голованова пришла из института только около восьми вечера. Коротков терпеливо поджидал ее на лавочке возле подъезда. Он уже побывал у нее дома, разговаривал с матерью и даже видел фотографию, поэтому узнал безошибочно.

– Здравствуйте, Катя, – сказал он, вставая и делая шаг ей навстречу.

Девушка остановилась и с любопытством посмотрела на него. Она была ровесницей Элены, но выглядела старше, возможно, оттого, что в ней не было девичьей грации и легкости, зато были по меньшей мере восемь, а то и все десять лишних килограммов веса. А может быть, дело было в слишком грустных глазах и слишком серьезном взгляде.

– Меня зовут Юрий Викторович, я из уголовного розыска, – представился Коротков. – Я могу с вами поговорить?

– А в чем дело? – испугалась девушка. – Что я сделала?

– Ничего, – как можно приветливее улыбнулся он. – Я хочу поговорить о вашей подруге Элене. Можно?

– Господи, что с ней?

– Да ничего с ней не случилось, не волнуйтесь. Давайте присядем. Или вы хотите пройтись?

Катя задумалась, потом нерешительно переложила сумку в другую руку.

– Я бы погуляла, но у меня книги… Сумка тяжелая.

– Я понесу. Давайте.

Коротков подхватил сумку и удивился ее тяжести. Конечно, девушка не выглядела хрупкой и слабенькой, но вес сумки с книгами был все-таки солидным.

– Как ваш субботний зачет? – поинтересовался он как бы между прочим. – Сдали?

– Какой зачет? – удивилась Катя.

– А разве вы не сдавали в субботу зачет?

– Нет. С чего вы взяли? У нас по субботам вообще нет занятий.

– Извините, значит, я что-то напутал. А где вы были в субботу?

Возникшая пауза Короткову не понравилась. Катя молча шла рядом с ним, поддевая носком туфельки пустую картонную упаковку из-под сока.

– Я жду, – напомнил он. – Где вы были в субботу, Катя?

– Дома. А что?

– И чем вы занимались?

– Послушайте, Юрий Викторович, вы сказали, что хотите поговорить со мной об Эле. А вместо этого интересуетесь, что я делала в субботу дома. Какое отношение это имеет к Эле?

– Самое прямое. Я хочу понять, почему вы не были на ее бракосочетании. Поэтому я и спрашиваю, какие такие неотложные дела заставили вас остаться дома. Ведь Элена ваша близкая подруга. Она приглашала вас поехать в загс?

Катя молча кивнула, упорно продолжая толкать перед собой картонную коробочку.

– Почему же вы не поехали?

– Не захотела.

– Почему, Катя? Пожалуйста, не заставляйте меня вытаскивать из вас ответы клещами. Совершено преступление, я собираю необходимую для раскрытия информацию, а вы ведете себя как ребенок. Нельзя же так. Вы взрослый умный человек, вы можете мне помочь, так помогите же.

– Вы, наверное, хотели сказать мне комплимент, – криво улыбнулась она. – Но, знаете ли, иногда лучше быть маленькой дурочкой, чем взрослой и умной.

– Что значит «лучше»? Для чего лучше?

– Выгоднее.

– То есть?

Катя снова умолкла. На этот раз пауза была еще дольше. Наконец она сказала:

– В субботу я осталась дома, потому что не хотела ехать на Элину свадьбу. Этого достаточно?

– Нет, Катя. Этого недостаточно. Я прошу вас объяснить, почему.

– Потому что мне не нравится ее семья. Они очень высокомерные и самодовольные. Я плохо себя чувствую в их обществе. Теперь достаточно?

– Скажите, а жених Элены вам нравится?

– Жених как жених. – Она пожала плечами. – Почему он должен мне нравиться? Пусть он Эльке нравится.

– А в его обществе вы чувствуете себя хорошо, или он такой же, как ее родители?

– В его обществе я себя не чувствую. Никак.

– Почему?

– Потому что я не бываю в его обществе.

– Вы что же, даже незнакомы с ним?

– Почему, знакома.

– Как вы считаете, что он за человек?

Снова неопределенное пожимание плечами.

– Почему вы меня об этом спрашиваете? Спросите у Эли, она его лучше знает.

– Спрошу, – пообещал Коротков. – Но я хотел бы услышать ваше мнение.

– У меня нет мнения. Пожалуйста, Юрий Викторович, давайте будем говорить об Эле, а не о ее женихе.