62  
  • Кто под красным знаменем раненый идет?
  • Щорс идет под знаменем, красный командир.

Король Марокко выходил на ступени дворца, вытирал рукавом слезы.

«Черт знает, как хорошо! — думал он. — Вопрос: кто под красным знаменем раненый идет? Ответ: Щорс под красным знаменем, красный командир. Кто такой Щорс — черт его знает, но почему так на душе хорошо?!»

Император Жан-Бедель Бокасса из Центральноафриканской империи обожал слушать «Веди, Буденный, нас смелее в бой!». Черный эфиопский полковник Менгисту Хайле Мариам пускал сопли при звуках «Сопок Манчжурии», а конголезские близнецы Чомбе и Мобуту на пару балдели от «По долинам и по взгорьям». Абдель Насеру нравилось «Попереду Дорошенко, а позаду Сагайдачный», он хотел, чтобы его похоронили под эту музыку, но умер скоропостижно и не успел оставить завещание. Ну и, конечно, ливийский джамахериец Кадар Мудафи с белым, как у Пьеро, мучным застывшим лицом, оживлялся от «Отряд не заметил потери бойца и яблочко-песню допел до конца».

Работка Сашку предстояла еще та! Начались поставки невест со стороны. Сашку в Офир везли невест из Того и Бельгийского Конго, из Занзибара и Берега Слоновой Кости. Сначала он никому не отказывал. За одну ночь использования Сашка в качестве племенного быка соседние негусы вносили в офирскую казну солидные суммы, так что Сашко превратился в государственную бюджетную статью дохода. Будущий национальный Александр Пушкин того стоил. Но потом Сашко стал крутить носом, выбирать, набивать цену. Однажды ему привезли на случку толстогубую и толстозадую кенийскую принцессу:

— Сделай ее, Сашко, чего тебе стоит, а? Принцесса была такой черной, что Сашку вдруг неудержимо захотелось трахнуть ее в забое угольной шахты в Южно-Африканской республике, что и было исполнено к удовольствию кенийского правительства и к восторгу принцессы. Технологическим процессом, который рифмуется с «менуэтом», она владела восхитительно.

В постели Сашко был неутомим, ненасытен. Сашко каждую ночь тяжело трудился и каждый день, отсыпаясь и отдыхая, ждал работы, как крестьянский сын ждет жатвы, отставляя рукой в сторону своего отца — отдохни, батя. Каждый вечер к Сашку на львиные и леопардовые шкуры слуга-эфиоп приводил новую невесту, одну краше другой, — чистую, черную, жирную, как украинский чернозем. О такой жизни Сашко не мог мечтать в своем Гуляй-граде, он даже не догадывался о такой жизни.

Гамилькар спешил, да и по расчетам на менделевском горохе и по опыту с купидонами (экспериментировать с дрозофилами генетика тогда только еще начинала, за что позднее и поплатилась в СССР — лучше уж ставили бы опыты на мухе цеце) выходило, что выведение офирского Alexandra Hannibal'a-Pouchkin'a можно ускорить: если каждый промежуточный предок Пушкина пораньше начнет половую жизнь — скажем, лет с восьми, — а жен у него будет столько, что драть-не-передрать, — то и Пушкин в четвертом колене появится не через сто лет, как в России, а через каких-нибудь двадцать пять.

— Конечно, Александр Пушкин не купидон, не дрозофила и тем более не горох, — темными африканскими вечерами рассуждали Гамилькар и колдун Мендейла за бутылкой коньяка с кокосовым молоком, разлегшись в отремонтированном дворце на новых леопардовых шкурах. Они уже разочаровались в эксперименте. — Но почему бы и не попробовать на живом хлопчике, тем более что ему приятно, а побочных опасных последствий не предвидится? Хай плодится и размножается.

ГЛАВА 18. Сашко Гайдамака

ГРАФФИТИ НА ПЛАЦКАРТНОМ ВАГОНЕ ПОЕЗДА «МОСКВА-ВОРОНЕЖ»

  • Были гулкие куранты
  • и граненые стаканы,
  • ссоры в транспорте до визгу
  • и купюры цвета беж.
  • Эмигранты, эмигранты
  • собирали чемоданы,
  • выправляли где-то визу
  • и мотали за рубеж.
  • Ну, а мы шагали в ногу,
  • не шурша, не возникая,
  • что кругом дороговизна
  • и оклад — 150…
  • Удивительно, ей-Богу,
  • но какая-никакая
  • у меня была Отчизна
  • года три тому назад.
  • КГБ да Первомаи,
  • Конституция — что дышло,
  • убежавшим — укоризна
  • и водяра из горла…
  • До сих пор не понимаю,
  • как же этакое вышло:
  • я остался, а Отчизна
  • чемоданы собрала.
  • Уложила и смоталась
  • в подмосковные затоны,
  • в среднерусский конопляник,
  • где щекочет соловей…
  • Мне на Родину осталось
  • посмотреть через кордоны —
  • я теперь ее племянник,
  • выбыл я из сыновей.
  • Отреклась, как эмигрантка,
  • и раскаянье не гложет:
  • мол, ребята, не взыщите,
  • а не будет хода вспять…
  • Но потом, когда, поганка,
  • продадут тебя за грошик,
  • ты же скажешь: «Защитите!..» —
  • и придется защищать.[50]

ГЛАВА 19. Несколько авторских слов по поводу дома с химерами

В книгах Офирской национальной типографии после 12-й страницы сразу следует 14-я. Таким образом, в «Войне и мире», изданной на офирском языке, пропущено первое появление Пьера Безухова.

  62  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×