Личные мотивы

«Это точно, – подумал Кротов. – Я действительно ничего не добьюсь и ничего не узнаю, потому что Стеценко мертв. Кузьмин не проявляет никакой нервозности, словно и вправду не знает об убийстве. А вдруг он ни при чем?»

– А вы не допускаете мысли, что дядя Валера, точно так же, как и вы, хочет денег и за деньги все расскажет?

– Да и ради бога! – рассмеялся Геннадий Антонович. – Он расскажет тебе все то же самое, что рассказал я. Ты просто дважды заплатишь за одну и ту же информацию и зря потратишь деньги.

«Нет, дорогой мой, Стеценко рассказал бы совсем другое. Он поведал бы, что это именно ты, а никакой не Самосадов, подбивал его сесть за бытовое убийство вместо «расстрельной» валютной статьи. И это означало бы, что именно ты, а вовсе не Самосадов, был заинтересован в устранении моей матери. Это твоей, а не его карьере угрожал бы скандал с Разуваевым. Потому что нельзя было просто так стать Героем Социалистического Труда и членом ЦК КПСС, тебя должны были рекомендовать и за тебя должны были поручиться уважаемые люди, которые не могли допустить, чтобы те, кого они рекомендовали и за кого поручились, не оправдали доверия. Эти уважаемые люди тебе и твоему начальству такого не простили бы, ведь это был бы удар лично по ним, по их репутации. Вы все лишились бы своих мест, званий и зарплат».

– И вы столько лет молчали, – с упреком проговорил Кротов. – Мальчики погибли, мою маму убили, и вы все знали и молчали.

– Что поделать, – Кузьмин улыбнулся краешками губ, – таковы особенности профессии. Сначала это была служебная тайна, и я не имел права ее разглашать. Потом кончилась советская власть и началась эпоха громких разоблачений, но Коля Самосадов был моим товарищем, и я не мог сделать такую подлость по отношению к нему. А когда два года назад он умер, я подумал, что теперь от информации про ту ужасную историю уже не будет никакого вреда, а денег можно заработать. Ты видишь, Сашенька, я не пытаюсь выглядеть в твоих глазах лучше, чем я есть на самом деле. Я корыстен, мне нужны деньги, и ради них я готов на многое. Только не вздумай делать высокомерное лицо и читать мне проповеди о том, что быть корыстным грешно и хотеть денег – дурно. Вспомни о том, как и чем лично ты зарабатываешь на жизнь.

– Но почему вы ждали два года? – спросил Кротов.

Он точно помнил, что Хан велел обязательно задать этот вопрос, потому что хотел знать, кому еще Кузьмин продал информацию.

– Если ваш коллега Самосадов умер два года назад, то почему вы только сейчас написали мне?

Геннадий Антонович усмехнулся и потянулся за сигарой. Кротов поморщился, он не выносил запаха сигарного дыма.

– Ты, Сашенька, последний в этой цепочке. Я до последнего не хотел пользоваться тобой как источником дохода, потому что понимаю, каково сыну услышать такую правду о своей матери. Сначала я продал информацию брату погибшего Миши Савиных – Максиму Крамареву, и то только потому, что совершенно случайно узнал о его конкуренции с сыном того самого Разуваева. В тот момент денег хватило на первоочередные покупки, но потом выяснилось, что нужно еще покупать и покупать, а следовательно, тратить и тратить. Я хочу жить красиво и не вижу в этом ничего постыдного. Вот тут я и решил написать тебе. У тебя еще есть ко мне вопросы?

Кротов поднялся и направился к дверям.

– Нет. Наверняка они вскоре появятся, но сейчас я раздавлен и растерян и ничего не могу сообразить. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Конечно, – Кузьмин сочувственно улыбнулся.

Он уже протянул руку к замку, чтобы открыть дверь перед Кротовым, но остановился.

– Ну, признайся, Сашенька, есть на тебе микрофон? – спросил он с лукавой улыбкой. – Нас слушают и записывают? Я никогда не поверю, что ты нашел меня самостоятельно, для этого тебе нужно было обратиться за помощью или к милиции, или к моим бывшим коллегам, или к бандитам. Так к кому ты обратился, а, Сашенька?

Кротов сам открыл дверь и сделал шаг к порогу.

– Вы уже спрашивали об этом.

– Но ты мне не ответил, – настойчиво проговорил Геннадий Антонович ему в спину.

– До свидания, – бросил Кротов, не оборачиваясь, и побежал вниз по лестнице.

Выйдя на улицу, он сел в свою машину, стараясь не крутить головой и не искать глазами микроавтобус, где должны сидеть Хан и его друзья. Они договорились заранее, что Кротов отъедет от дома Кузьмина и будет ждать Хана возле станции метро, до которой было минут пять-семь езды.

Возле метро Кротову пришлось подождать, минут через десять подошел Алекперов и сел к нему в машину.