Личные мотивы

Через некоторое время Ангелина Михайловна окончательно успокоилась. Вилен ничего не говорил о Людмиле, не восхищался ею, не рассказывал о том, что она сказала, да как посмотрела, да что сделала. Видно, ничем таким особенным соседка его не впечатлила. Ну и слава богу.

* * *

Максим тяжело перевернулся с боку на бок, стянув с Жанны одеяло, и молодая женщина с досадой поморщилась и открыла глаза. Ладно, хватит спать, надо встать и сделать что-нибудь полезное. Она терпеть не могла пустое времяпрепровождение, к которому относила и пребывание в постели, если это не был ночной сон. К ночному сну Жанна относилась трепетно, старалась спать не меньше восьми часов, из которых хотя бы час должен приходиться на время до полуночи, чтобы утром не только хорошо выглядеть, но и хорошо соображать. Больше ни для чего, по ее мнению, постель не годилась, а если нужно было включать в дневное расписание секс, то она предпочитала заниматься им где угодно и как угодно – на полу, в кухне, в ванной, в машине или в служебном кабинете, но только чтобы потом не спать. Она была ориентирована исключительно на работу и карьеру, секс же рассматривала только как средство достижения каких-либо целей. Любви в ее жизни места не было.

Однако Максим Крамарев предпочитает постель, и с этим приходится считаться, правда, ровно до тех пор, пока Жанна является его менеджером по пиару. Закончится избирательная кампания Крамарева – закончится и эта нудная и скучная постель с ним.

Жанна тихонько оделась и прошла на кухню, сварила себе крепкого кофе, положила три ложки сахару, налила в чашку сливок и включила компьютер. Каждую свободную минуту она привыкла использовать для дела.

Через полчаса появился Максим, всклокоченный, глаза еще затуманены сном.

– Свари мне кофе, – не то попросил, не то потребовал он.

Жанна послушно поднялась и взялась за кофемолку. Сегодня выходной, она надеялась провести этот день совсем по-другому, но внезапно нарисовался Крамарев, заявил, что очень соскучился и немедленно приедет, и действительно приехал, и действительно соскучился, потому что набросился на свою любовницу прямо с порога, они даже поговорить ни о чем не успели.

– Какие новости? – спросила она, подавая Максиму кофе. – Есть какие-нибудь сдвиги?

– Да какие там новости! – сердито откликнулся он. – Ты же видела предвыборную программу этой сволочи! Да он просто спекулирует чувствами людей, призывая к усилению ответственности за преступления против детства. Конечно, народ за ним потянется. Он не имеет морального права строить на этом свою агитацию, и я это всем докажу!

– Когда? – резко спросила она. – Ты уже давно грозишься «доказать», а где результат? Чем мы будем доказывать? У меня готова программа контрударов, только ее до сих пор нечем наполнить, кроме твоих общих рассуждений.

Максим поднял на нее удивленные глаза.

– Жанна, дорогая, но ты же все знаешь! Я тебе все рассказал.

– Этого мало. Мне нужны доказательства. И они нужны не только мне, без доказательств все твои слова – это только слова, пустое сотрясание воздуха. Они никого и ни в чем не убедят. Максим, нужно форсировать события, нужно двигаться вперед.

Она старалась говорить мягко и тепло, не давая раздражению вырваться наружу. Ну сколько можно гоняться за мифическими компрматериалами, вместо того чтобы пересмотреть собственную предвыборную программу и найти в ней места, которые можно усилить или переориентировать на насущные нужды населения! Максим необыкновенно упрям и негибок, он убедил себя в том, что идет правильным путем, и никаких попыток переубедить себя он не потерпит, уж в этом-то Жанна убедилась за те два года, что работает в его предвыборном штабе. Ее задача на текущий момент – оказывать моральную поддержку и быть доброй и понимающей. Ох, как же ей это надоело! Но деваться некуда, взялась за работу – надо довести ее до конца. Желательно победного.

– Что я могу двигать вперед? – зло заговорил Крамарев, залпом допивая кофе и отодвигая от себя чашку. – Пока ничего не понятно, пока неясно, когда будет результат и будет ли он вообще. Я трачу столько сил, столько времени и денег, а итог нулевой. И я ни на что не могу повлиять.

– Может быть, тебе имеет смысл отказаться от своей затеи? – негромко спросила она. – Если она не дает результата, может быть, разумнее направить силы и деньги в другое русло?

– Нет! – Он стукнул кулаком по столу. – Нет, нет и нет! Я не отступлюсь. Я начал это дело – я доведу его до завершения, и тогда этой сволочи мало не покажется. Просто я порой впадаю в такое отчаяние… И только ты меня спасаешь, радость моя, только ты можешь меня утешить. Какое счастье, что ты у меня есть, моя верная девочка, моя страховочная веревочка, – заговорил Максим ласково, протягивая к ней руку.