Не тронь гориллу

Всего несколько часов назад, едва проснувшись, я обнаружил в записке, которую ежедневно приклеивает на холодильник мой Компаньон, приказ прихорошиться и явиться на место нашей обычной встречи с Вале, чтобы поговорить с ней о предстоящей работе. После короткой ревизии моего сильно отощавшего кошелька я вздохнул и решил подчиниться. Приведя физиономию в порядок и надев свой слегка потрепанный, цвета болотной гнили костюм, я направился в бар «Мотта» на площади Дуомо, чтобы подождать в нем свою дорогую подружку. Хотя, как мне казалось, я в своем наряде выглядел франтом, ни одна из проходящих фотомоделей не обернулась, чтобы восхититься моим великолепием. Только официант, открыв рот, с удивлением посмотрел на меня, поскольку привык, что я появляюсь в его заведении в одной и той же спортивной куртке или, что уже было вершиной элегантности, в невзрачном плаще возрастом старше меня.

Я оставил его мучаться вопросом о причине моего пижонства, ограничившись загадочной улыбкой, когда заказывал ему пиво.

Валентина, как всегда, опаздывала, и мне оставалось только греться в слабом солнце миланского сентября и глазеть на толпящуюся на площади разномастную публику: туристов, кормящих голубей кукурузными зернами, поколение next на ступеньках собора, тянущее жидкость из веселеньких жестяных банок, непрекращающийся поток клерков, спешащих по домам, с лицами, тоскливыми от предчувствия давки в вечернем метро.

Милан не нравится почти никому из живущих в нем. Их бесит ритм города, вынуждающего все время бежать. У них проблемы с желудком от вечных бутербродов, разогретых барными грилями, и постоянных овощных салатов. Их тошнит от запаха мочи и блевотины наркоманов в подземных переходах, от разбросанных по тротуарам использованных презервативов, от ковров из собачьего дерьма. Они мечтают о зелени, а видят лишь несколько умирающих деревьев и скверики, где полно полицейских, которые сообщают им, что нехорошо сидеть на хилой травке, ибо она мнется, и вообще – все, что тебе делать хочется, все нельзя. Они злятся из-за отсутствия мест, где можно посидеть с друзьями, от зданий в форме кубов, ананасов, еловых шишек, от всей этой «псевдятины»: псевдорококо, псевдоготики… До них еще не дошло, что Милан уже и не город совсем, а застывшая, сводящая с ума лава. Что он бесплоден, словно пустыня, и, чтобы жить в нем, надо быть абсолютно психически здоровым конформистом. Это город не для дилетантов.

Именно поэтому я его и люблю.

Вале появилась, когда я начал третью бутылку «Короны», и я с огромным удовольствием смотрел, как она, потряхивая шикарными рыжими локонами, решительной походкой рассекает мельтешащую толпу.

На ней был серый костюм – ее адвокатский мундир. Юридический офис, где она была самым молодым партнером, находился в нескольких шагах от площади Дуомо – главная причина, почему эта площадь имела честь быть местом наших обычных встреч. У меня нет офиса и постоянной работы, и уже только поэтому мне надлежало подстраиваться под ритм и маршруты жизни Вале.

Подойдя к столику, она наклонилась ко мне и легко чмокнула в губы.

– Привет, Сандроне! – Она схватила последнюю, наполовину пустую бутылку с пивом еще раньше, чем уселась. – Спасибо, закажи себе другую.

Длинными ногтями, покрытыми бело-матовым лаком, Вале сняла с горлышка лимонную дольку и опустошила бутылку в два глотка. Несмотря на изящную внешность, вне службы Вале частенько демонстрировала манеры портового грузчика и соответствующее отношение к окружающим, тем более ко мне. Только в зале суда она представала рафинированной профессионалкой, какой и была: святой огонь Справедливости пылал в ее очах.

Она, прищурившись, окинула меня экзаменующим взглядом.

– Как всегда, в грязных очках, – сказала она, окончив осмотр, стянула с меня очки и стала протирать стекла воротником моей рубашки. – Твой Компаньон следит за собой лучше, чем ты.

– Потому что он параноидальный зануда. А я всего лишь депрессивный маньяк, и мне нравится, когда меня холят и лелеют. Я специально запускаю себя, чтобы на меня обращали внимание. – Я подал знак официанту, чтобы он принес еще пива. Кивнув, он побежал к стойке. – Итак, подруга, у тебя есть предложение. Надеюсь, что-нибудь великое и прибыльное.

– Ну как сказа-а-ать… – протянула она, бросив орешек голубю, топтавшемуся у ножки стола. – Скажем, нечто легкое и краткосрочное. Правда, из тех дел, что тебе не особенно нравятся.