Не тронь гориллу

– Не знаешь, у нее есть семья?

– Я ни хрена о ней не знаю. Наверное, где-то есть, но кто они: садисты, от которых она сбежала, или нормальные люди, переживающие из-за ее исчезновения, я понятия не имею. На первый взгляд, она вряд ли из благополучной семьи.

Сильвия на мгновение задумалась:

– Хорошо, справлюсь в полиции, не заявлял ли кто об исчезновении. На тебя ссылаться не буду. Но если Амбра заговорит о тебе, все равно неприятностей не избежать.

– Амбра не знает моего имени и, могу поспорить, не назовет имени своего дружка. – Я прикончил второй стакан и сделал попытку встать, чтобы наполнить его вновь, но Сильвия удержала меня, положив руку на колено.

– Кончай опустошать мой бар. Скажи мне, у тебя-то что общего с этим мерзавцем?

Я откинулся на спинку дивана.

– Ничего, – ответил я. – Я расследую одно громкое дело, и мне кажется, он имеет к этому отношение…

– Что за дело, если, конечно, не секрет?

– Убийство.

– Черт возьми, я думала, что ты уже прекратил работать в агентстве.

– Давно. Сейчас я делаю это от собственного имени, сам не знаю почему. – Я коротко пересказал Сильвии случившееся, что произвело на нее большое впечатление.

– Ты полагаешь, тебе стоит совать нос в такое дело? – спросила она, когда я закончил. – Лично я не вижу ничего, что подтверждало бы невиновность Скиццо.

– Действительно, ничего нет, если не считать того, что он не умеет водить мотоцикл и в официальном расследовании есть дыры величиной с дом. В любом случае, моя задача – собрать как можно больше фактов и имен. А уж Мирко сам будет решать, что из этого может сработать на суде и под каким соусом это подавать.

– Мирко – отличный адвокат, но я не верю, что он может творить чудеса…

Я глянул на часы: десять вечера.

– Еще раз прости за то, что создал тебе кучу проблем. Мне пора. Дай знать, если будет что-то нужно, и держи меня в курсе.

– Не волнуйся, будет сделано. Есть еще какие-нибудь указания, мистер Шерлок Холмс?

– Элементарно, доктор Ватсон: выполняйте эти – все будет путем. А я возвращаюсь топтать собственный прах. – Я обнял ее и поспешил на улицу в поисках такси, которое отвезло бы меня в «Леонкавалло».

2

Следующие десять дней, точнее, немногие часы моего бодрствования промелькнули молнией, заставив меня потерять ориентацию во времени, но я не сидел сложа руки, как и мой Компаньон, который действовал по собственной программе.

В слабой надежде откопать какие-нибудь детали, которые могли бы мне помочь, я начал с того, что просмотрел переданный мне Мирко список уже допрошенных полицейскими свидетелей. Мне надо было решить, кого из этого списка стоит навестить в первую очередь. Я выбрал чету Гардони и сиделку Труди. Накрутил номер телефона виллы, чтобы договориться о предстоящем визите. Мой звонок, естественно, не вызвал особого восторга Гардони-отца. Хотя он и согласился встретиться со мной, но постарался дать понять, что я – гнусная личность, переметнувшаяся на сторону врагов после того, как ел его хлеб и соль. Свидание с ним должно стать первым из завтрашних встреч, причем назначено на девять утра. Следующим будет визит к толстухе сиделке.

Между этими двумя телефонными звонками мне удалось переброситься парой слов с моим старым добрым приятелем Даниэле Дзуккеро. С годами он превратился в официального представителя (читай, лидера) социального центра «Леонкавалло», то есть в персону, которую через день таскают в полицейский участок, чтобы предъявить кучу обвинений и судебных исков. Во имя нашей давней дружбы, несколько подпорченной тем, что я выбрал в жизни иной путь, добрый приятель Даниэле согласился помочь реконструировать все передвижения Скиццо накануне убийства. Во имя нашей старой дружбы – и политического расчета, разумеется.

Дело Скиццо спровоцировало охоту властей на все так называемые «несистемные» миланские группы, и Даниэле надеялся продемонстрировать, что к его социальному центру не может быть претензий. Мы договорились, что он организует мне встречу со всеми, кто работал в центре в тот вечер, когда Скиццо вышибли из «Леонкавалло». По словам Мирко, это было последнее, что тот более-менее помнил, и я надеялся, что эта встреча укажет направление дальнейших поисков.

Поэтому в одиннадцать вечера я постучал в дверь здания на улице Ватто в районе Греко, готовый посетить планету, на которую в последние восемь лет высаживался очень редко.