Реквием

– Ну задавайте, – вяло произнесла Лера. – Задавайте свой вопрос.

Синеглазый несколько секунд помолчал, потом выпалил:

– Вы в детстве рисовали свастику? Краска бросилась ей в лицо, щеки запылали. Она явственно вспомнила, как будучи девятилетней девочкой нарисовала свастику на школьной доске. Ей отчего-то ужасно хотелось это сделать, она и сделала. Учительница вызвала в школу тетю Зину, потом тетя Зина долго вела с Лерой воспитательную работу, объясняя ей, как много горя причинил людям фашизм, доставала с полки тяжеленные тома "Нюрнбергского процесса" и показывала фотографии повешенных и расстрелянных. Массовые казни ужаснули девочку, раньше она ничего этого не знала. Но хуже всего было другое: даже после этих рассказов ей все равно хотелось рисовать свастику, и с этим ничего нельзя было поделать. И она рисовала. Только старалась, чтобы никто не видел ее художеств. Возьмет мел, улучит момент, когда в классе никого нет, нарисует и тут же тряпкой сотрет. Оглянется воровато, снова нарисует и моментально сотрет. Ей было стыдно, но она не могла справиться с собой, потому что испытывала чувство какого-то необъяснимого восторга и одновременно ужаса, когда рисовала. Через некоторое время это прошло, наступили летние каникулы, и целых три месяца под рукой не было доски и мела. Лера пробовала рисовать свастику на бумаге, но чувство восторга и удовлетворения не появлялось, и она оставила это занятие, а к сентябрю и само приятное ощущение как-то забылось. Больше девочка к этому не возвращалась.

– Вы молчите, – констатировал синеглазый, – значит, мой вопрос попал в цель. Вам сейчас неловко, и вы не знаете, что мне ответить. Не нужно смущаться, огромное количество детей и подростков через это прошли. Я сам тоже рисовал свастику, когда мне было двенадцать или тринадцать. И испытывал от этого просто неземную радость, хотя про фашизм как таковой мало что знал. Немного по книгам, немного по фильмам, но ведь в этом возрасте плохо понимаешь чужое горе. Вы рисовали на стенках подъездов или на заборах?

– На доске в классе, – тихо призналась Лера. – А вы?

– А я в подъезде. На бумаге рисовать пробовали?

Она вздрогнула. Он что, ясновидящий? Как он догадался?

– Пробовала.

– И как? Не понравилось?

– Послушайте, откуда вы…

– Но это же только подтверждает теорию. – Он весело улыбнулся. – Я тоже прошел через попытки рисовать в тетради, но у меня ничего не вышло. Ощущение было не то. А знаете почему? Излучение идет в направлении, перпендикулярном плоскости линий. Я вам уже говорил об этом, но вы, наверное, не поняли. Когда рисуешь на вертикальной поверхности – на стене, заборе, на классной доске, – излучение идет на вас и вы подвергаетесь его воздействию. Если же рисовать в тетради, которая лежит на столе, то есть на горизонтальной плоскости, то излучение идет вверх и вниз и вас не задевает. Вы только вдумайтесь, сегодня в Москве трудно найти дом, где стены подъезда или кабина лифта не были бы разукрашены свастикой. И так было всегда, сколько я себя помню. Глупо же объяснять это тем, что у нас такое огромное количество последователей идеологии фашизма, тем более что это дети и подростки, а не взрослые люди. Значит, должно быть другое объяснение. Вы согласны?

Лера молча кивнула, слушая его как завороженная. Ей было понятно все, что он говорил, потому что она сама прошла через это. Неужели она зря стыдилась и у ее детских поступков было такое любопытное объяснение? С ума сойти!

– Вместе с тем эта теория объясняет и тот факт, что люди, носившие на груди свастику, испытывали чувство психологического комфорта, а те, кто ее не носил, общаясь с человеком со свастикой, ощущали разные негативные эмоции, в частности, необъяснимый страх. Я ведь упоминал уже об особенностях свастики: она излучает отрицательно с лицевой стороны, то есть с той, которая повернута к собеседнику, и положительно – в сторону того, кто ее носит. Вот я и собираю материал, хожу по улицам и спрашиваю разных людей, рисовали ли они в детстве свастику, а если у них есть дети рисуют ли они и как это объясняют.

– А у самих подростков вы спрашиваете?

– Конечно. Простите, я вас задержал, вы, наверное, торопитесь. Но в качестве компенсации за потраченное на меня время я хотел бы сделать вам подарок.

– Подарок? – удивленно-недоверчиво переспросила Лера. – Вы мне подарите брошюру про излучение или купите цветы?

– Ну зачем же, это банально, – рассмеялся синеглазый. – Цветы и брошюры дарят обыкновенным девушкам, а вы – необыкновенная, и вас ждет совсем особый подарок.