Реквием

Лера не знала, хочет ли она этого, но ей, по большому счету, было все равно, руководит дядя Слава Зотов Игорем или нет. Для нее важным было только одно: чтобы Игорь был с ней, любил ее и проводил с ней как можно больше времени. Все остальное интересовало девушку постольку поскольку. Она не понимала глупого упрямства Игоря, который наотрез отказывался посоветоваться со своим учителем, с человеком, который, в сущности, заменил ему отца и мать одновременно, приютил, кормил, поил, воспитывал, учил. Лера догадывалась, что Игорь пытается бороться за свою самостоятельность и доказать, что может решать свои проблемы без помощи вездесущего Зотова, но полагала, вполне, впрочем, разумно, что за самостоятельность можно и нужно бороться не в ущерб всему остальному и уж конечно не тогда, когда в угоду самолюбию на карту ставится карьера и репутация.

– Конечно, если ты не хочешь… – тихо сказала она. – Я буду стараться, Игорек, честное слово, но я не знаю как. Я не знаю, что мне делать. Ты же видел, я делала, что могла, Сашку тебе привела, но я же не виновата, что его убили.

– Другого Сашку найди, – раздраженно ответил певец, – или сама давай уж как-нибудь. Старайся, Киска, старайся, помни, что это и в твоих интересах. Если я не буду выступать, тебе папочкины авторские капать не будут, и на что тогда ты станешь жить? На стипендию? Так ты давно уже забыла, как живут на стипендию. Или ты рассчитываешь, что я буду тебя содержать?

– Ну что ты, – испуганно отозвалась девушка, – мне не нужны твои деньги, ты не волнуйся, я не буду тебе обузой.

– Ладно, – Вильданов успокоился и вновь обрел хорошее расположение духа, – я не буду волноваться, но тогда уж волнуйся ты, Киска. Шевелись, делай что-нибудь, потому что пока эта гадость не рассосется, я выступать не смогу, ты поняла? Его надо найти и заткнуть навечно, чтоб пасть не разевал.

Он дежурно поцеловал Леру, но она была счастлива и этим, хотя знала, что, когда уйдет, Игорь будет развлекаться с хорошенькой куколкой Валечкой.

Вагон метро был полупустым, Лера уселась в уголке, прикрыла глаза и снова углубилась в горестные мысли о том, как же помочь Игорю.

Проходя по коридору мимо кабинета Заточного, Настя на мгновение остановилась, нерешительно покосилась на дверную ручку, но все-таки прошла мимо. Однако на обратном пути решилась и зашла.

– Иван Алексеевич, у меня появилась гипотеза, которую я бы хотела проверить в первом приближении.

Генерал коротко взглянул на нее, с явной неохотой отрываясь от документов, над которыми работал.

– В чем проблема?

– Мне нужно еще раз поговорить с вашим сыном.

– Анастасия, вам для этого не нужно мое разрешение. Перестаньте быть маленькой и работайте.

– Так я могу с ним встретиться?

– Разумеется. Вы хотите зайти к нам домой?

– Как скажете.

Иван Алексеевич отложил ручку, которой что-то подчеркивал в бумагах, и рассмеялся.

– Вы неисправимы. Почему вы постоянно спрашиваете моего разрешения? Вы что, не в состоянии принимать решения самостоятельно?

– Вы – начальник, – лаконично ответила она. – Как скажете – так и будет.

– И что, даже если я не прав, вы сделаете, как я скажу? – иронично поинтересовался он.

– Конечно. Вы же начальник, я обязана выполнять ваши приказы.

Заточный встал и прошелся по кабинету, потом подошел к Насте и легонько коснулся ее плеча.

– Сядьте, Анастасия. Между людьми не должно быть недомолвок, если они хотят сохранить уважение друг к другу. Что случилось?

– Ничего. – Она послушно села на стул возле стола для совещаний. Пока еще ничего. Вот я и не хочу, чтобы случилось. Вы меня просили быть максимально осторожной и деликатной, потому что дело может коснуться вашего сына, поэтому я сочла, что лучше спросить разрешения на беседу с ним.

– Перестраховщица, – усмехнулся генерал. – Впрочем, я знаю вас достаточно давно, чтобы не удивляться этому. Осторожность никогда не помешает и никогда не бывает излишней. Ваша беда в другом. Почему вы никак не повзрослеете, а? Вам уже тридцать семь лет, а вы ведете себя как стажер, который пришел прямо из института и боится показаться глупым. У вас за плечами приличный стаж, через три месяца вы, Бог даст, станете подполковником, о вас по министерству ходят легенды, а вы все еще боитесь сделать что-то не так и вызвать недовольство начальства. Когда это кончится?

Настя вздохнула и посмотрела на свои руки. "Пора маникюр делать, вдруг совершенно некстати мелькнула мысль, – лак уже облез, хожу как позорище".