Жемчужина императора

Альдо одним глотком осушил протянутый ему стакан, потом встал и поклонился со сдержанностью, достойной британского офицера:

– С позволения Вашего Величества, я предпочел бы удалиться. Я внезапно ощутил усталость от путешествия...

– Хорошо, хорошо! Идите отдыхать, милый Морозини. Мы увидимся завтра. Вас проводят в ваши покои.

Выходя из-за стола, Альдо мимоходом заметил испуганное лицо ботаника и перехватил озабоченный взгляд сэра Акбара, но ему нестерпима была мысль о возможности остаться пусть даже на минуту в этом роскошном зале, где только что несчастного мальчика постигла страшная и явно незаслуженная кара. Князя раздирали два противоречивых желания: задушить этого монстра с его сверкающим ореолом и бежать со всех ног из этого дворца, из этой страны, снова оказаться в подрагивающем вагоне поезда, который унесет его в другое место, как можно дальше отсюда! И то, и другое было неосуществимо: убить Альвара означало подписать собственный смертный приговор, а то, что Адальбер гостил у Дивана, мешало покинуть город, оставив друга на растерзание мстительному магарадже.

Вернувшись в свою комнату, где рассчитывал найти Аму, Морозини увидел другого слугу, стоявшего у двери, которую юноша открыл с глубоким поклоном.

– Ты кто? А где Аму?

Слуга приподнял тяжелые веки, показав зрачки, словно плавающие в черной воде:

– Аму болен. Я Рао... и к твоим услугам, сагиб!

– Спасибо. Сегодня вечером я в тебе не нуждаюсь. Можешь идти.

Не настаивая, слуга удалился, предоставив Морозини задаваться вопросом о том, что означает эта внезапная болезнь человека, который превосходно себя чувствовал несколько часов тому назад. И что вообще означают события этого странного вечера. Откуда взялось внезапное обвинение в том, что подсыпали яд в огромное блюдо, на которое для отравления потребовался бы килограмм мышьяка или стрихнина. Несомненно, все это было подстроено, а может быть, попросту предназначалось для того, чтобы дать понять именно ему: следует ублажать человека, для которого человеческая жизнь так мало значит. В этом заключалось предупреждение. И, может быть, угроза...

Альдо взял из портсигара сигарету, закурил и подошел к окну, чтобы подышать ночной прохладой. Окно выходило во внутренний двор, за стены которого цеплялись красные и белые бугенвиллеи. В цветнике, разбитом на восточный лад, то есть расчерченном на квадраты, цвели гвоздики, вербена и роза. Местечко было бы прелестное, не будь оно так наглухо закрыто. Наверное, туда нелегко было бы добраться, пришлось бы обходить дворец, размеры которого превращали его собственное родовое жилище в скромный особнячок. Кроме того, под внутренней галереей, между колоннами показалась воинственная фигура стража, вооруженного длинной кривой саблей.

Венецианец несколько минут постоял, дыша ночным воздухом, прислушиваясь к отзвукам странной музыки, которую исполнял оркестр магараджи.

Докурив, он решил лечь: надеялся, что сон поможет ему прояснить мысли, и потом, действительно чувствовал себя усталым. Разделся, разбросав вещи по ковру, затем направился в ванную, чтобы в последний раз на сегодня принять душ и почистить зубы. Но, взяв приготовленный для этого стакан, обернутый в розовую шелковую бумажку, нашел внутри тонкий листок, скрученный в плотную трубочку. Развернув его, Морозини прочел единственное, но малоутешительное слово:

«Уезжайте!»

Глава XIII

БАЛА КИЛА

Когда Альдо Морозини, которого провожал Рао, вышел из главного входа дворца, его уже ждала длинная синяя машина «Бугатти» с шофером, с ног до головы одетым в белое. Похоже, слуга с бегающими глазами окончательно заменил Аму. С утра, когда еще не рассвело, Альдо разбудила записка магараджи, приглашавшего его немедленно совершить прогулку в обществе хозяина. Почти сразу появился и Джай Сингх, и гость, привыкший к роскошным нарядам хозяина дворца, с трудом на этот раз его узнал. Сейчас, одетый совсем просто, в белые галифе, твидовую куртку и рубашку-поло, на голове – маленький белый тюрбан без всяких украшений, на руках – замшевые перчатки, он был сам на себя не похож, казался моложе... и был в превосходном настроении.

– Вчера вам пришлось пережить средневековый вечер, – сказал магараджа с улыбкой, которую умел делать обольстительной, – и, поскольку вы не привыкли к нашим нравам и обычаям, я подумал, что легче всего вам будет вернуться в наше время, совершив утреннюю прогулку в одном из тех автомобилей, которые я так люблю водить сам.