Гибель веры

– Только жизнь священна, – парировал Брунетти, – и тут же пожалел о сказанном.

Заметил, как она проглотила ответ, встал и поблагодарил.

Если она и удивилась внезапности, с какой он прекратил беседу, то виду не подала. Он прошел к двери и открыл ее. Оглянулся попрощаться: она неподвижно сидит в кресле, а пальцы трогают распятие.

Глава 12

Он проделал свой путь до дома, остановился, купил минеральной воды и был у себя в семь тридцать. Стоило открыть дверь, как тут же понял – все семейство в сборе: Кьяра и Раффи в гостиной, смотрят телевизор – и смеются над чем-то там, а Паола в своем кабинете увлеченно подтягивает певице, исполняющей арию из Россини.

Отнес бутылки на кухню, поздоровался с детьми и прошел по коридору к Паоле. На книжной полке – маленький CD-плеер. Паола, с квадратиком либретто в руке, сидит и поет.

– Чечилия Бартоли? – блеснул он эрудицией, входя.

Она подняла глаза, изумленная – узнал голос певицы. Не подозревает, что он видел ее имя на новом диске Барбери, купленном ею неделю назад.

– Откуда ты знаешь? – На миг она забыла об «Unavoce росо fа» ^[25] .

– Мы всё видим, – пояснил он, потом внес поправку: – В данном случае всё слышим.

– Ой, Гвидо, не дури! – засмеялась. Закрыла либретто и положила его на стол возле себя; дотянулась, выключила музыку.

– Как ты думаешь, дети захотят пойти куда-нибудь поужинать? – спросил он.

– Нет, смотрят какое-то дурацкое кино – не кончится раньше восьми, – а у меня уже есть что приготовить.

– А что? – Он вдруг почувствовал зверский голод.

– У Джанни сегодня была прекрасная свинина.

– Отлично! Как будешь готовить?

– С белыми грибами.

– А полента?

Она улыбнулась ему:

– Конечно. Неудивительно, что ты отрастил такой животик.

– Какой еще животик? – И он незаметно его втянул.

Она не ответила, и он напомнил:

– Сейчас ведь конец зимы.

Чтобы отвлечь ее, а может, самому отвлечься от обсуждения живота, он рассказал о событиях дня, начиная с того, как утром ему позвонил Витторио Сасси.

– Ты ему перезвонил потом? – спросила Паола.

– Нет, был слишком занят.

– Так почему бы сейчас не позвонить? – И, оставив его у телефона в своем кабинете, ушла на кухню ставить воду для поленты.

Он появился спустя десять минут.

– Ну и как? – спросила она, вручая ему стакан дольчетто.

– Спасибо, – пробормотал он и отпил. – Я сказал ему, как она и где она.

– Что он за человек на слух?

– Достаточно приличный, чтобы помочь ей найти работу и место для житья. И побеспокоился позвонить мне, когда это случилось.

– Что это было, по-твоему?

– Мог быть несчастный случай, а могло и что-то похуже. – Он прихлебывал вино.

– Ты имеешь в виду, что кто-то пытался ее убить?

Он кивнул.

– Зачем?

– Это зависит от того, кого она видела с тех пор, как поговорила со мной. И что им сказала.

– Неужели она могла быть такой безрассудной?

Паола знала о Марии Тесте только то, что говорил все эти годы о сестре Иммаколате Брунетти, а он хвалил ее терпение и милосердие монахини. Вряд ли по такого рода информации можно судить, как поведет себя эта молодая женщина в ситуации, описанной Брунетти.

– Сомневаюсь, что она представляла это себе как безрассудство. Ведь большую часть жизни провела в монахинях, Паола, – сказал он так, будто это все объясняло.

– Ну и что это означает?

– Что у нее не очень верные представления о том, как люди ведут себя. Вероятно, она никогда не сталкивалась с человеческим злом или лживостью.

– Ты ведь говорил, что она сицилийка?

– Это не повод для шуток.

– Я и не думала шутить, Гвидо, – возразила Паола оскорбленно, – я серьезно. Если она выросла в этом обществе… – И отвернулась от плиты. – Сколько ей было, говоришь, когда вступила в орден?

– Пятнадцать, кажется.

– Так вот, если она выросла на Сицилии, то вдоволь повидала всякого – ну как ведут себя люди, – чтобы принимать возможность злого умысла. Не романтизируй ее, она не святая с фрески, которая упадет в обморок при первом взгляде на что-то неприличное или узнав про дурной поступок.

Брунетти горячо возразил:

– Убийство пятерых стариков вряд ли можно назвать просто дурным поступком.

Паола лишь посмотрела на него – и отвернулась, посолить кипящую воду.

---

25 «В полуночной тишине» (ит.). Каватина Розины из оперы Россини «Севильский цирюльник».