Гибель веры

Брунетти улыбнулся – замечательное владение эвфемизмами.

– Очень щедро с вашей стороны, Dottore.

– Очень мило, что вы так сказали; я думаю, это было бы только правильно. Хотел бы сделать все, что смогу, чтобы остаться на хорошем счету у властей.

– Как я уже сказал, это щедро.

Комиссар надеялся, что улыбку его Мессини сочтет продажной. Очевидно, это ему удалось, потому что Мессини молвил:

– Но вам надо было дать мне знать об этих налогах на заявления.

– На самом деле, – комиссар отложил бумаги и глядел на собеседника, который, он заметил, испытывал трудности с пеплом на сигарете, – я хотел поговорить с вами не о медсестрах. Это насчет члена ордена Святого Креста.

Опыт его заставлял считать, что нечестные люди редко выглядят невинными, но Мессини выглядел сразу и невинным и смущенным.

– Святого Креста? В смысле – монахини?

– Я уверен, там есть и священники.

Кажется, это для него новость.

– Да, думаю, есть. – Мессини помолчал. – Но в домах престарелых работают только монахини.

Его сигарета догорела почти до фильтра.

Брунетти смотрел, как он глянул на пол, отбросил эту идею, но не сигарету, и очень аккуратно пристроил ее стоймя на необгорелом конце рядом со спичкой на столе.

– Примерно год назад одну из сестер перевели.

– Да? – произнес Мессини со слабым интересом, очевидно сбитый с толку переменой темы.

– Ее перевели из дома престарелых в Доло в один из здешних, при Сан-Леонардо.

– Ну, раз вы так говорите, комиссар… Я мало что знаю о служащих.

– Кроме как об иностранных медсестрах?

Мессини улыбнулся – опять ощутил под ногами удобную почву.

– Я хотел бы знать, почему ее оттуда перевели. – Прежде чем Мессини успел что-нибудь сказать, Брунетти добавил: – Можете считать свой ответ разновидностью налога на заявления, доктор Мессини.

– Кажется, не понимаю.

– Какая разница, Dottore? Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали, что вы знаете о переводе этой сестры. Сомневаюсь, что ее переводили из одного вашего дома престарелых в другой и вы хоть что-то об этом не услышали.

Доктор обдумывал сказанное с минуту, а Брунетти наблюдал игру эмоций на его лице: пытается понять, какие опасности его подстерегают в зависимости от ответа. Наконец он заговорил:

– Не знаю, какие сведения вы ищете, комиссар, но что бы там ни было, я их вам дать не могу. Всеми вопросами по штату ведает начальник лечебниц. Поверьте мне, если бы я мог сразу помочь вам, уж я так и сделал бы, но это не то, с чем я напрямую связан.

Хотя обычно поверить призывали те, кто врали, Брунетти подумал, что Мессини говорит ему правду. Он кивнул и сообщил:

– Несколько недель назад та же сестра покинула дом престарелых. Вы знали это?

– Нет. – И опять Брунетти поверил ему.

– Почему в ваших домах престарелых помогает орден Святого Креста, Dottere?

– Это длинная и сложная история, – отвечал Мессини с улыбкой, которая кому-нибудь еще показалась бы совершенно очаровательной.

– Я не спешу, Dottore. А вы? – Улыбка Брунетти была, напротив, совершенно лишена шарма.

Мессини дотронулся до пачки сигарет, но сунул ее в карман.

– Когда я восемь лет назад принял директорство над первым домом, им полностью управлял орден, а я был нанят только как медицинский директор. Но со временем становилось все более очевидно, что, если они продолжат вести их как благотворительные учреждения, им придется их закрыть. – Мессини наградил Брунетти долгим взглядом. – Люди так… прижимисты.

– В самом деле. – Это все, что позволил себе Брунетти.

– Так или иначе, я рассмотрел финансовое положение заведения – я уже был предан идее помощи старым и больным, – и мне стало очевидно, что оно может выжить, только если начнет оказывать частные услуги. – Видя, что Брунетти в курсе, он продолжал: – И последовала реорганизация – то, что в деловом мире надо, скорее, называть приватизацией, – а я стал администратором, оставаясь и медицинским директором.

– А орден Святого Креста?

– Главной миссией ордена всегда была забота о старых, и решили, что члены ордена останутся частью штата домов престарелых, но как платные сотрудники.

– А их содержание?…

– Выплачивалось ордену, конечно.

– Конечно, – повторил Брунетти, но прежде чем Мессини смог что-то возразить по поводу его тона, спросил: – А кто получал их зарплаты?