Гибель веры

– Льет, синьор. Похоже, до пятницы так и будет.

Брунетти взял плащ, надел, сожалея, что сам ночью не надел сапоги. Надеялся заскочить домой и принять душ, прежде чем идти в управление, но безумие идти на другой конец города, когда он так близко к своему офису. Кроме того, несколько чашек кофе тоже сойдут.

Оказалось, что не сойдут, и к тому времени, как добрался до работы, он был раздражен и готов к неприятностям. Они и начались через несколько часов: позвонил вице-квесторе и велел прийти к нему в кабинет.

Синьорины Элеттры за столом нет… Брунетти прошел в кабинет Патты без тех предупреждений, которые она обычно делала. Этим утром, невыспавшийся, с песком в глазах, с полным желудком кофе, он совершенно не интересовался, предупредили его или нет.

– У меня был встревоживший меня разговор с моим лейтенантом, – начал Патта без предисловий.

В любое другое время Брунетти получил бы тихое сардоническое удовлетворение от случайного признания Патты в том, что и так знала вся квестура: лейтенант Скарпа – креатура Патты. Но в это утро он так отуплен сонливостью – просто отметил притяжательное местоимение.

– Вы меня слышали, Брунетти? – спросил Патта.

– Да, синьор. Но мне трудно представить, что могло встревожить лейтенанта.

Патта откинулся в кресле.

– Например, ваше поведение, – парировал он.

– Какая именно часть моего поведения, синьор?

Брунетти заметил, что вице-квесторе теряет загар и терпение.

– Тот крестовый поход, который вы затеваете против святой матери церкви, например. – И Патта остановился, видимо чтобы самому переварить некоторую преувеличенность заявления.

– Конкретнее, синьор? – переспросил Брунетти, потирая ладонью челюсть и обнаруживая пятно, которое не добрил электробритвой, припасенной у него в столе.

– Ваши преследования людей в облачении. Непростительное поведение по отношению к матери-настоятельнице ордена Святого Креста. – Опять умолк, как бы ожидая – пусть серьезность обвинений дойдет до адресата.

– А то, что я расспрашивал про «Опус Деи»? Это тоже было в списке лейтенанта Скарпа?

– Кто вам об этом сказал?

– Я решил, что раз лейтенант составляет общий список моих выходок, то и эта, конечно, должна там быть. Особенно если, в чем я уверен, приказы ему поступают из самого «Опус Деи».

Патта хлопнул ладонью по столу:

– Лейтенант Скарпа получает приказы от меня, комиссар.

– Должен ли я понимать так, что вы тоже состоите в ордене?

Патта придвинул кресло поближе к столу и перегнулся вперед к Брунетти:

– Комиссар, мне не кажется, что здесь вы задаете вопросы.

Брунетти пожал плечами.

– Вы меня слушаете, комиссар Брунетти?

– Да, синьор. – К своему удивлению, Брунетти не старался сделать свой голос ровным и спокойным. Ему нет дела до этого, он вдруг почувствовал себя независимым от Патты и Скарпы.

– На вас были жалобы, комиссар, по разным поводам. Настоятель ордена Святого Креста звонил, чтобы обжаловать ваше обращение с членами его ордена. Далее, он сказал, что вы скрываете члена его ордена.

– Скрываю?

– Что ее забрали в больницу, она теперь в сознании и несомненно начинает распространять слухи про орден. Правда это?

– Да.

– И вы знаете, где она?

– Вы же только что сказали – в больнице.

– Где вы ее посещаете и не позволяете этого другим?

– Где она под защитой полиции.

– Защита полиции? – повторил Патта таким голосом, что Брунетти побоялся – услышат на нижних этажах. – А кто установил эту защиту? Почему нет упоминаний в списках дежурств?

– Вы видели списки, синьор?

– Не ваше дело, кто их видел, Брунетти. Вы только скажите мне, почему там не указано ее имя.

– Там записано – «Надзор».

И снова Патта прорычал эхом за Брунетти:

– Целыми днями полицейские сидят в больнице, ничего не делают, а вы нагло пишете «Надзор»?

Брунетти не стал спрашивать Патту, не сменить ли формулировку и не записать ли «Охрана», а выбрал более мудрый путь – молчание.

– А кто там сейчас? – вопросил Патта.

– Гравини.

– Ну так гони его оттуда! У полиции в этом городе есть дела поважнее, чем сидеть у палаты беглой монахини, которая попала в больницу.

– Я считаю, что она в опасности, синьор.

Патта яростно махнул рукой:

– Знать ничего не хочу об опасности! Мне плевать, если она в опасности! Если она годится, чтобы выйти из-под защиты святой матери церкви, то должна быть готова и отвечать за себя в том мире, куда так стремилась войти. – Увидел, что Брунетти готов возразить, и повысил голос: – Чтобы Гравини через десять минут не было в больнице – вернуть его в караулку!