Фантом памяти

В его голосе зазвучала такая неподдельная тоска, что мне стало не по себе. Он прав, прав в каждом своем слове.

- Наверное, на денежный бизнес променяли, - я попробовал перевести разговор на более легкую ноту. - На самом деле мы с тобой просто вступили в тот возраст, когда начинаем думать не столько о карьере и деньгах, сколько о душе. Вот и приходится все переоценивать. Жаль, что я ничего тебе не говорил о своих делах. Похоже, я совсем запутался.

- Да ну? - Борька вскинул брови и с интересом глянул на меня. Никогда не поверю. Ты, Дюхон, всю жизнь был таким тихим и правильным, что невозможно представить тебя запутавшимся. Ты же ходячий образец бесконфликтности. Ну-ка рассказывай, что стряслось.

Внезапно я так разволновался, словно экзамен сдавал. Руки затряслись, и мне показалось, что я даже с голосом своим не справлюсь. Да что это со мной? Будь на месте Борьки другой человек, я прибегнул бы к испытанному средству, представив собеседника в образе животного, птички или цветочка, это всегда мне помогало. Но Борьку я не умел видеть никем, кроме Борьки. Точно так же, как не видел других образов для мамы. Не было их у меня и для отца, и для сестры Веры, когда они еще были живы. Почему - не знаю. Может, оттого, что я знал этих людей с детства. Может, оттого, что относился к ним хотя и критично, но нежно и очень любил.

Рассказ мой получился, наверное, не очень связным, я так и не смог преодолеть непонятно откуда взявшееся волнение. Но Борька уловил суть проблемы.

- Могу предложить тебе версию, - тут же откликнулся он, едва я закончил свое путаное повествование. - Ты что-то узнал о Светкином музыканте, что-то плохое, и решил денег ему не давать. Но не хотел огорчать девочку, поэтому тянул с объяснениями. Скорее всего, ты встречался с этим типом, как его, Гарик? Да, так вот, ты встречался с Гариком, сказал ему, что денег не дашь, но пообещал, что дочери ничего плохого о ее музыканте говорить не будешь, и взял с него слово, что он сам от нее отстанет. Он тебе такое слово, вероятно, дал. Но от девочки не отстал, продолжает морочить ей голову, а она искренне не понимает, что происходит и почему ты не даешь денег. Тебя это сильно тревожило, наверное, этот Гарик связан с какими-нибудь бандюками, и ты постоянно боялся, что он втянет Светку в криминал. Ты переживал, дергался, и вот в этом-то состоянии ты и попался Ольге Андреевне. Голова у тебя была занята исключительно Светкиной проблемой, ты вовремя не сосредоточился, дал слабину, и она тебя подловила, вытянула обещание написать книгу о Верочке. Как версия, годится?

- Слушай, - ошеломленно протянул я, - мне такое и в голову не пришло. Ну ты умен! А выстрел? Думаешь, мне почудилось?

- Всякое может быть, - Борис пожал плечами. - Могло и почудиться. А могло быть и на самом деле. Ты ведь сказал Светке, что денег не дашь, пока память не восстановится и ты не поймешь, в каком состоянии твои финансовые дела. Она передала это Гарику, а тот разозлился и хочет тебя наказать. Или запугать. Чем не объяснение?

Хорошенькое дело! Получается, в меня стрелял любовник родной дочери? И если я попытаюсь доказать, что это именно он, то его посадят и я своими руками сделаю собственного ребенка несчастным. И она потом много лет мне этого не простит. Точно так же, как не простят меня и его дружки-бандюки, которые с легкостью необычайной в три минуты превратят меня в бездыханное тело. Перспективка, однако...

- Нет, Борька, - я решительно поднялся с кресла, движимый желанием опрокинуть в себя рюмку коньяку, но вовремя спохватился, вспомнив, что мне этого категорически нельзя. Пришлось заменить коньяк стаканом минералки. - Это не годится. Придумай что-нибудь другое.

- Почему же не годится? - в Борькином голосе в равных пропорциях смешались насмешка и удивление. - По-моему, все очень логично. Просто тебе это не нравится, поэтому ты не хочешь об этом слышать. Я могу придумать и другую версию. Но не раньше, чем будет проверена и опровергнута эта. Надо быть последовательным, Дюхон, а не прятать голову в песок.

В висках застучало, лоб, а потом и затылок начнут через несколько минут наливаться раскаленным чугуном. Видно, мне и в самом деле нельзя нервничать, чуть испугался, слегка психанул - и вот, пожалуйста. Борькино объяснение событий мне не нравилось, но сам-то я вообще ничего толкового придумать не мог. Правильно говорят, что любая фантазия основывается на жизненном опыте. Борис посидел несколько месяцев с уголовниками - и результат налицо. Мне бы никогда в жизни такого не придумать. А кстати...