62  

Гамилькар жадно схватил папку и прочитал надпись (фиолетовыми чернилами, каллиграфическим почерком):

ДЕЛО О ПОДПОЛЬНОМ ПРИТОНЕ СОЦИАЛЪ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВЪ

Исправление: «СОЦИАЛЪ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВЪ» зачеркнуто, сверху приписано: «СЕКСУАЛЪ-ДЕМОКРАТОВЪ», а снизу: «Исправленному верить! Ртм. Нрзб.».

Гамилькар открыл папку.

ГЛАВА 6. Таинственный остров (продолжение)

Ваш роман высылайте заказною бандеролью в Серпухов. Не пропадет — мне перешлют в Офир.

А. Чехов

Никуда не денешься, очень уж «Москвича» хочется. Пришлось Гайдамаке вилять хвостом, брать на себя роль Золотой Рыбки, доставать прокурору «Таинственный остров». Он отправился в воскресенье на одесский толчок, походил по книжным рядам, но острова не нашел. Тогда он купил у пожилого еврейского чернокнижника Пикулеву «Битву железных канцлеров» и шариковую ручку «Мейд ин ЮСА» с самооголяющейся купальщицей, а потом навел справки о «Таинственном острове».

Еврей— чернокнижник, очень довольный таким солидным покупателем, огляделся по сторонам, заговорщицки подмигнул и уточнил:

— Остров какой? Таинственный? Жюль Верна? Я правильно вас понимаю?

— Вы правильно меня понимаете, — тоже почему-то огляделся и подмигнул Гайдамака.

— К сожалению! Опоздали немножко, душа любезный! — искренне огорчился чернокнижник, почему-то подделывая свой еврейский акцепт под произношение гражданина Кавказа. — Аи, как жалко — сегодня утром продал последний остров!

— А где достать, не подскажете?

— Что, очень нужен остров?

— Во как! — резанул по горлу Гайдамака.

— А вы знаете, командир, сколько сейчас стоят таинственные острова? — осторожно спросил чернокнижник, почувствовав в Гайдамаке командира.

— Мы за ценой не постоим! — с излишней самоуверенностью отвечал Гайдамака, прикидывая, сколь дорого может стоить на черном рынке жюльверновский «Таинственный остров».

«Ну, червонец, — прикидывал Гайдамака. — Ну, пятнадцать, ну, двадцать рублей».

Еврей— чернокнижник поманил Гайдамаку пальцем и шепотом на ухо назвал цену:

— Семь.

— Разговоров нет, — ответил Гайдамака и протянул одинокий червонец.

— Семь, семь червонцев. Семьдесят рэ, — терпеливо объяснял чернокнижник.

— Чего так дорого, генацвале?! — обалдел Гайдамака.

— А вы как думали, командир? Книга повышенного риска, шикарное французское издание, на тонкой рисовой бумаге, в пластмассовой моющейся обложке, прямо из-за бугра, — шептал чернокнижник. — Вы на рисовой бумаге когда-нибудь что-нибудь читали, душа любезный?

— На французском языке, что ли?

— Почему на французском, messieur? Парле ву франсе?[14] На нашем, на русском, но сделано издательством «Маде ин Франс» специально для нас.

— Ладно, беру, — решился Гайдамака и полез в карман за деньгами.

«Это верно — на рисовой бумаге мы еще не читали. В моющейся обложке — прокурорше понравится, будет этот остров не читать, так мыть», — подумал Гайдамака и решил сделать дорогой подарок прокурорской Антонине за свой счет, чтобы быть к «Москвичу» поближе. Хотя так и не понял, па кой ляд понадобилось книжным жукам таскать Жюль Верна из-за бугра и в чем тут риск да еще повышенный. Жюль Берн — он и есть Жюль Берн, не Солженицын же…

— Сховайте свои карбованцы и не суетитесь, — придержал Гайдамаку чернокнижник. — Я же вам чистым. русским языком объяснил: сейчас нету. Встретимся послезавтра в Горса-ду под бронзовой львицей в одиннадцать утра — будет вам «Таинственный остров». Я лично для вас сделаю. Под бронзовой львицей — не подо львом.

— Точно сделаете?

— Слово и дело!

ГЛАВА 7. Негры

Кроме громкого имени и черного лика, прадед завещал Пушкину еще одну драгоценность: Ганнибал был любимцем и крестником царя Петра, находясь у начала новой, европейской, пушкинской России. О том, как царь самочинно посватал арапа в боярскую аристократию, скрестил его с добрым русским кустом (должно быть, надеясь вывести редкостное растение — Пушкина), подробно рассказано в «Арапе Петра Великого».

А. Терц. Прогулки с Пушкиным

Гамилькар открыл тонкую папку. В ней пряталось всего несколько страниц. На первой странице Гамилькар прочитал заглавие: «НЕГРЫ».

  62  
Предыдущая страница Следующая страница
×
×