Чужая маска

Постепенно состояние Светланы стабилизировалось, Леонид забрал ее домой, и они вместе выработали линию поведения, которая хоть в какой-то мере обезопасила бы их от сумасшедшей Исиченко. Суть нового курса была в том, что Леонид, как человек благородный, не может сейчас выгнать свою женщину, поскольку она тяжело больна. И больна, между прочим, по милости самой Людмилы. Поэтому должно пройти какое-то время, прежде чем Светлана достаточно окрепнет. Людмила же должна воздерживаться от общения с Леонидом и тем самым искупить свой грех перед ни в чем не повинной Светланой. Параскевич умел быть очень убедительным. И кроме того, он довольно искусно использовал овладевшие Людмилой бредовые идеи, чтобы внушить ей то, что считал нужным. Одним словом, они договорились, что, пока идет процесс искупления греха, им нельзя быть вместе, нельзя видеться и даже разговаривать. Ровно через год, сказал Леонид, они встретятся на том же самом месте, где разговаривают сейчас, и в тот же самый час и дальше пойдут по жизни рука об руку. Людмиле ничего не оставалось, кроме как согласиться. Других-то предложений все равно не было.

– Она превратила нашу жизнь в ад, – говорила Насте Светлана Параскевич. – Мы не могли спокойно ходить по улице, все время ждали, что она нас где-нибудь подкарауливает. Мы боялись открывать дверь, если не были предупреждены о визите заранее. И потом, знаете, меня все время точил червь недоверия. А вдруг они меня обманули? Вдруг Леня изменял мне с Людмилой? В общем, нам обоим все время было тяжко и как-то… ну, неприятно, что ли. Это постоянно висело в воздухе, мешало жить, мешало верить друг другу. Тогда мы и начали искать возможность обмена нашей квартиры, хотели переехать.

– А что произошло, когда год прошел?

Светлана задумчиво посмотрела на Настю.

– Леня умер. Примерно в это время. Эта идиотка даже на похороны притащилась. Я все боялась, что она начнет публично вещать о том, что предназначена для Лени, скандал начнется и все такое. Но, слава богу, обошлось, она вела себя тихо.

– Скажите, Светлана, вам не приходило в голову подозревать ее в убийстве вашего мужа?

– Нет, честно признаться. Я как-то о ней не подумала. Зачем ей его убивать, если она хотела с ним жить?

– Ну, видите ли, обещанный год прошел, и она могла разгневаться, поняв, что ее обманули.

– Но год же еще не прошел. Он только исполнился в тот день, когда Леня погиб…

После разговора со Светланой Настя вынуждена была снова ехать к Исиченко и уточнять у нее некоторые детали.

– Это правда, что Леонид обещал вам через год все устроить?

Исиченко стала мертвенно-бледной, отчего морщины на лице обозначились резче.

– Откуда вы знаете? Я не стану с вами разговаривать, пока вы не скажете мне, откуда вы это узнали.

– Мне Леонид сказал, – не моргнув глазом соврала Настя. В конце концов, чего мучиться, изобретая велосипед, когда на нем уже давно весь мир ездит.

– Леонид? Значит, вам тоже было видение?

– Было, – подтвердила Настя. – Он понял, что я хочу найти убийцу и помочь его мятущейся душе успокоиться, поэтому он пришел ко мне и рассказал про ваш договор.

– Он не велел мне ни с кем говорить об этом.

– Но это же было давно, – попыталась вывернуться Настя. – Ведь он не мог знать, что погибнет, иначе он снял бы свой запрет.

– Он запретил мне это уже после смерти.

– Значит, он вам является? – вырвалось у Насти прежде, чем она успела сообразить, что говорит очевидную глупость.

– Конечно, не вам же одной.

В голосе Исиченко снова зазвучали нотки высокомерного презрения.

– Людмила, почему вы не хотите помочь мне найти убийцу Леонида? – с упреком сказала Настя. – Вы – самый близкий ему человек, вы так много знаете о нем, он даже вступает с вами в контакт после смерти, значит, доверяет вам больше всех. Он не мог не сказать вам, кто и почему его убил. Я никогда не поверю, что вы этого не знаете.

Исиченко буквально позеленела, лицо ее перекосилось от ужаса и ненависти.

– Да, – гордо сказала она, – я знаю, кто его убил. Но вам я этого не скажу.

– Почему же?

– Потому.

– Людмила, не забывайте, мне тоже было видение. Леонид мне сказал, что говорил с вами о том, кто и почему его убил. Более того, он сказал мне, что велел вам ни в коем случае не скрывать этого, если кто-то спросит. Вы что же, собираетесь нарушить его волю?

Исиченко молчала, уставившись глазами в свои острые колени, туго обтянутые желтыми брюками.