Незапертая дверь

- Но я же вам объясняю, я в первый раз вижу этот чертов пистолет! Мне его подбросили.

- Когда? При каких обстоятельствах?

-Не знаю...

- Вот видите, я тоже не знаю. Вы требуете, чтобы я верил , вам на слово, но я не ваш товарищ и не ваша жена, я - следователь. Я не могу верить на слово, мне нужны доказательства. Я понимаю ваше негодование, но сделать ничего нe могу. Вы мне сказали, что открывали бардачок сегодня утром, положили туда складной зонт и вытащили панель автомагнитолы. Верно?

- Верно.

- И никакого пистолета вы там не видели.

- Не видел.

- Стало быть, либо он там был, но вы его не заметили, либо его подбросили, пока ваша машина стояла на стоянке возле Коломенского.

- Я не мог не заметить пистолет. Я вам уже объяснял, чтo утром положил в бардачок зонт, а потом еще копался в нем искал кассету, которую хотел послушать по дороге. Если бы пистолет там был, я бы на него обязательно наткнулся.

- Хорошо, значит, пистолет вам подбросили, пока вы с Яной Геннадьевной гуляли по парку. Если, конечно, допустить, что вы говорите правду.

- Я говорю правду! И потом, почему обязательно в Коломенском? Его могли с таким же успехом подбросить, пока машина стояла на Покровке.

- Андрей Константинович, наши сотрудники опросили швейцара и охранника ресторана, возле которого вы поставили машину. К ней никто не подходил, вскрыть не пытался, и сигнализация не срабатывала. Значит, остается только Коломенское. Чтобы подтвердить ваши слова, необходимо получить показания от тех, кто работает на парковке в Коломенском. Только в этом случае я, может быть, смогу отпустить вас домой.

- И когда это случится?

- Трудно сказать, как повезет. Вы уж наберитесь терпения.

Этот диалог с небольшими вариациями повторялся уже как минимум в третий раз. Ганелин не понимал (или делал вид, что не понимает?), почему его в чем-то подозревают.

Следователь терпеливо объяснял, почему не может отпустить его домой. Андрей Константинович поведал, что на его "Мерседесе" установлена система "Аллигатор-990", включающая в себя сигнализацию и иммобилайзер. При несанкционированном вскрытии машины сигнализация срабатывает, и в течение примерно 40 секунд раздаются хорошо всем известные звуки. Потом наступает блаженная тишина. Если удачно выбрать момент, когда парковщики отлучились, можно вскрыть машину и засунуть туда все, что угодно, потом закрыть дверь и спокойно удалиться. Орущий благим матом автомобиль, возле которого никто не крутится, обычно подозрений не вызывает, все знают, что сигнализация часто срабатывает от удара и даже от проехавшего мимо многотонного грузовика. Владелец же машины легко может понять, что его сокровище кто-то потревожил, потому что при отключении сигнализации должен раздаться двойной сигнал. Если же он вдруг окажется тройным, это будет свидетельством того, что машину кто-то открывал без ведома хозяина. Кроме того, установленный на приборной панели светодиод начнет мигать, и по количеству световых сигналов можно тоже определить непорядок. Беда, однако, состояла в том, что ни Ганелин, ни Яна Нильская не могли с точностью ответить на вопрос, сколько звуковых сигналов, два или три, издал белый "Мерседес", когда его снимали с сигнализации на парковке в Коломенском. Яна вообще не знала о таких тонкостях и на сигналы внимания не обращала. Андрей же Константинович, по его собственным словам, вытащил брелок и нажал на кнопку, находясь метрах в сорока от машины, при этом был увлечен беседой со своей спутницей, а тут как раз и автобус мимо проезжал, заглушая вокруг себя все, что можно. В машину Ганелин тоже сел не сразу, к нему подошел служитель парковки, и Андрей Константинович расплачивался с ним. К тому времени, когда приборная панель оказалась перед его глазами, световой сигнал уже сказал все, что хотел, и мирно отдыхал.

Допрошенные по очереди Ганелин и Яна Нильская дали абсолютно одинаковые показания, но ни следователя, ни оперативников это ни в чем не убедило. Во-первых, они могли быть в сговоре. Во-вторых, Ганёлин мог лгать, пистолет в бардачок положил он сам и прекрасно знал о его cyществовании. Пролить свет на ситуацию должны были парковщики.

К ними отправились Настя и Сергей Зарубин. Вообще-тo Насте совсем не хотелось тащиться в такую даль, тем более она понимала, что работать ей все равно придется одной. Зарубину надо заскочить домой за вещами и мчаться в аэропорт. Но тут появился Афоня... Уж какими путями он узнал об обнаружении пистолета Макарова у мужа Натальи Вороновой, неизвестно, но факт остается фактом: возле "Ходжи Насреддина" остановилась машина, и из нее вылез Вячеслав Михайлович собственной персоной. Лицо его сияло довольством и уверенностью в благополучном исходе всех мыслимых жизненных передряг.