Незапертая дверь

- Занятно, - медленно согласилась Настя, пробежав глазами несколько скупых строк. - Похоже, наш дружок Щербина об этом даже не догадывался. Ну и чего теперь делать будем? Ты к Афоне пойдешь или мне самой с ним разговаривать?

- Как скажешь, - Коротков пожал могучими плечами. - Могу я, если ты боишься.

- Юра, я не боюсь, просто противно очень. И потом выслушивать такие вещи от зама все-таки легче, чем от рядового подчиненного. Конечно, было бы идеальным рассказать все Гмыре, пусть бы он сам объяснил Афоне, почему выпускает Ганелина. Со следователем ему спорить не с руки, следак сам принимает решения и у оперов согласия не спрашивает. Но тогда уж точно Афоня нам с тобой не простит, что мы еще кого-то посвятили в тайну его профессионального позора.

Есть мясо Настя так и не смогла, ограничилась одной картошкой, которую даже она не сумела испортить. Покончив с ужином, они еще долго обсуждали разбухающее от постоянно поступающей информации дело в ожидании звонка Сережи Зарубина.

- Может, он забыл, что обещал нам позвонить? - с беспокойством спрашивала Настя, глядя на часы. - Дело к полуночи, а от него ни слуху ни духу. В Кемерове вообще уже глубокая ночь, скоро светать начнет.

- Если забыл - убью, только сначала уволю, - спокойно пообещал Коротков. Не дергайся. Еще полчаса ждем - и спать.

Зарубин позвонил без четверти час. Голос у него был усталый, он даже не ерничал, что свидетельствовало о полном упадке сил и духа. Руслан и Яна Нильские по его просьбе вместе с ним посетили кладбище, нашли могилу Николая Филипповича Бесчеревных, но ни на какие воспоминания их эта могила не навела. Ни эта, ни другие могилы, находящиеся в непосредственной близости от нее, ни само кладбище в целом.

Личность усопшего Николая Филипповича тоже на интересные мысли не наводила. Жил, учился по мере сил, долго и тяжело болел, с тринадцати лет переведен на вторую группу инвалидности, с девятнадцати - на первую, скончался в больнице в возрасте тридцати четырех лет. Ни о каком криминале и речи быть не могло, он почти не выходил из дома, самостоятельно жить не мог, за ним постоянно ухаживали родители и сестра, так что вся его жизнь протекала у них на глазах, они были в курсе каждого его телефонного звонка и знали в лицо и по имени каждого, кто приходил к нему в гости.

- Пока все, - завершил Зарубин. - Остальное завтра утром доложу. По-моему, между супругами Нильскими что-то происходит. Не то поссорились, не то взаимно недовольны друг другом. Ладно, пока, - он выразительно зевнул и положил трубку.

* * *

С утра Настя занялась необходимыми мероприятиями по установлению личности человека, имевшего документы на имя Гелия Григорьевича Ремиса. Запросы в Астраханскую область по месту рождения и месту жительства, запрос в институт, где он учился (диплом с названием института и факультета был обнаружен у него в квартире). Зарубин обещал найти и быстро переправить фотографии Юрия Симонова, чтобы можно было их сравнить с фотографиями Ремиса. Если эксперты посмотрят эти снимки и скажут, что это может быть один и тот же человек, только до и после пластической операции, то версию о сатанистах можно будет радостно похоронить. А пока следует довести до конца дело с межнациональным убийством, хотя Настя понимала, что чем дальше - тем будет труднее, ведь ей легко и быстро удалось собрать как раз ту информацию, которая была доступна и лежала на поверхности. А с последними тремя убийствами еще предстояло повозиться.

В середине дня позвонил Зарубин и попросил продиктовать ее электронный адрес.

- Фотки Симонова я достал, тут есть компьютер со сканером, я их сейчас отсканирую и тебе зашлю, - сказал он. - Через полчаса получишь. Черт возьми, приятно жить в век технического прогресса.

Сгорая от нетерпения, Настя быстро завершила очередной разговор, на этот раз с официантом ресторана, где во время совершения одного из убийств якобы проводил время Плешаков. Официант Плешакова вспомнил с трудом - гуляла большая компания - и не мог с точностью сказать, был ли Антон все время в ресторане или отлучался. И снова ей не удалось зачеркнуть очередную строчку в списке.

Вернувшись на Петровку, она помчалась прямо к Короткову с требованием немедленно найти компьютер с выходом в Интернет. Когда такой компьютер был найден, она посмотрела свою электронную почту, обнаружила послание от Зарубина, распечатала фотографии, схватила папку, в которой лежали снимки убитого Ремиса и побежала к экспертам советоваться. У экспертов была запарка, как, впрочем, и всегда, но они сумели уделить ей ровно три минуты, чтобы выслушать и ответить: "Поезжай на "Войковскую", там это умеют делать быстро".