Незапертая дверь

- Если мы хотим добиться успеха с Иреком Шанькиным, надо постараться потрафить его самолюбию, причем так, чтобы это прибавило ему очков не в наших глазах, а в глазах его шефов, - добросовестно, как на экзамене, оттарабанил Сергей. - И ни в коем случае не акцентировать внимание на его имени, а еще лучше - вообще его не упоминать.

* * *

Следователь вызвал Шанькина к себе на следующее утро, вроде бы на очередной допрос в связи с убийством его отца. Едва Ирек переступил порог кабинета, старый следователь поднялся, с улыбкой помахал рукой Зарубину и вышел.

- Здравствуй, Батыр, - приветливо начал Зарубин, изображая на лице приличествующую случаю серьезность. - У меня к тебе деловое предложение.

- А вы кто? - с недоумением спросил Ирек.

- Я из Москвы, а кто - значения не имеет. Давай обойдемся без имен, ладно?

- Ладно, - пожал плечами Шанькин. - А чего надо-то?

- Хочу предложить тебе сделку. Ты вот недавно в Москву ездил,так?

- Ну, ездил. Я и следователю говорил, что меня в городе не было, когда батю убили.

- Знаю. Что касается твоего бати - прими мои соболезнования. А теперь к делу. Что ты делал в Москве?

- А вам не все равно? - ощерился Ирек. - Вы кто такой, чтобы я перед вами отчитывался?

- А не надо отчитываться, я и так знаю. На твоем месте я бы спросил, какая тебе выгода от разговора со мной.

- Ну, спрашиваю.

- Я тебе предлагаю равноценный обмен информацией. А теперь послушай меня внимательно, Батыр. Скольких человек ты должен был отследить в Москве? Троих? Или двоих? Одного из них звали Гелий Ремис, набожный такой, все в церковь ходил. Так?

- Ну, допустим.

- Уже хорошо. Ты нашел всех, кого тебе приказали, и составил свое мнение о том, кто из них Симонов. Так?

Лицо Ирека непроизвольно дернулось, на вопрос он не ответил.

- Ты не отмалчивайся, Батыр, со мной разговаривать безопасно. На тебе ведь ничего нет, я точно знаю. И что бы ты мне ни сказал, против тебя это не обернется. Ты сработал, как хорошая сыскная служба, а за это срок не дают и не сажают. Когда Ремиса убивали, ты здесь был, тебя в этот день следователь допрашивал, крови на тебе нет. Итак, ты составил свое мнение о том, кто из них Юрка Симонов, и доложил. Кому? Старпому или самому Богомольцу?

- Старпому.

- И что сказал Старпом? Согласился с твоими выводами?

- Нет, - едва слышно процедил Ирек сквозь зубы.

- Все правильно. Он тебе не поверил, обозвал тебя дураком или еще как-нибудь похлеще и сделал свой вывод из того, что ты доложил. Так было дело?

- Ну.

- Он ошибся, Батыр. А ты был прав. Ты все видел на месте, своими глазами, ты проанализировал собранную тобой же информацию, все взвесил и сделал совершенно правильный вывод. А Старпом обо всем судил со своей колокольни. И ошибся.

Ирек вскинул голову, глаза сверкнули.

- Откуда вы знаете?

- Знаю. Когда Ремиса убили, милиция начала всю его подноготную проверять. Чистый он, как младенец. Каждый его шаг проследили, фотографии за всю жизнь собрали. Гелий Ремис всегда был Ремисом, ни имя не менял, ни внешность. И в Кемерове никогда не жил. Симонов - кто-то из оставшихся двоих. Ты знаешь, кто именно?

- Конечно. Я и Старпому говорил, что это Гусарченко, а он мне не поверил.

- Точно - Гусарченко, а не тот, третий?

- Да нет никакого третьего-то! Я же Старпому объяснял, что у Гусарченко еще одни документы на другое имя, и хата запасная, а он меня вообще за человека не считает, думает, он самый умный...

В голосе Ирека зазвучала почти детская обида.

- Правильно, Батыр, - одобрительно кивнул Зарубин. - Ты все верно говоришь. Мозги у тебя - что надо, а Старпом пусть отдыхает. Пусть-ка он попрыгает от злости, когда ты придешь к нему и скажешь, что он ошибся, что Ремис - подстава, на которую он клюнул, как последний лох. Он тебя, естественно, спросит, откуда ты об этом узнал, а ты ему ответишь, что у тебя в Москве есть свои источники, такие, каких у него сроду не было. Если хочешь еще совет - могу дать.

Ирек молча кивнул, завороженно глядя на Сергея.

- К самому Старпому с этим не ходи. Не тот у тебя статус, чтобы к нему без вызова являться. Верно я говорю? В ответ - снова молчаливый кивок.

- Ты пацанам скажи. Только очень аккуратно, плохих слов про Старпома не говори. Только факты излагай, ты мужик умный, сам сообразишь, что к чему. Излагай, стало быть, факты и переживай: как, мол, неудачно получилось, и вроде все было изначально сделано как надо, а последнее решение оказалось ошибочным. Короче, в таком вот духе. Пацаны тебя уважать начнут, вот увидишь. А там, глядишь, до Старпома слушок дойдет, так он тебя сам вызовет. Вот тогда ты в полную силу и отыграешься за все свои унижения. А теперь скажи мне спасибо.