Белая ворона

— Прошу прощения, Энни Уитмен в списках нет.

— Ее только недавно привезли, — возразила Элизабет. — Она чуть было… ну, в общем, несчастный случай.

— Ах вот как, — ответила медсестра. — Тогда, значит, она в отделении экстренной помощи. Вон туда, пожалуйста.

Отделение экстренной помощи оказалось сущим кошмаром. На носилках прямо у двери лежал мужчина, попавший в автокатастрофу. Рядом сидел малыш с рассеченным лбом. Посетители, сбившись небольшими группами, горбились на стульях в ожидании известий о родных и друзьях. Наконец среди всего этого многолюдства девочки разглядели Рики Капальдо, сидевшего в углу. Нагнувшись вперед и спрятав лицо в ладонях, он так ушел в свое горе, что не заметил их появления. Элизабет села на стул рядом с ним.

— Рики, — тихо сказала она. Он поднял лицо, искаженное болью и тревогой. Глаза были красными от слез.

— Слава Богу, ты приехала, Лиз! — сказал он.

— Привет, Рики, — осторожно произнесла Джессика, садясь рядом с сестрой. — Как она?

— Не знаю, — глядя в пол, ответил он.

— Что она сделала? — взволнованно спросила Элизабет.

— Лекарство какое-то выпила, не знаю, что именно, целый пузырек. Я отдал его врачу.

— Значит, они не дали еще никакого ответа?

Рики покачал головой.

— Я ведь сразу сказал ей, что все это чушь — и конкурс, и сплетни. — Слезы снова заполнили его глаза. — Как я не понял, что выдержать такого она не сможет! Она еще ребенок, понимаете? Много ли надо, чтобы обидеть ребенка?

Элизабет оглянулась на Джессику. Та сидела с поникшей головой и выражением отчаяния на лице.

— Когда она опять не пришла сегодня в школу, я запаниковал, — продолжал Рики. — Мне трудно это выразить. Словно ледяной водой окатили. Я ушел с последнего урока и кинулся к ней домой. Я знаю, где она живет. Ну, потому что… заходил к ней как-то после конкурса. Я позвонил один раз, потом еще. Звонил, стучал в дверь. Потом побежал позвонить по телефону. Вот идиот, потерял столько времени! — яростно выругался он.

— Ты же не знал, — попыталась успокоить его Элизабет.

И тогда, рассказывал Рики, он не выдержал. Вернулся к квартире и вышиб дверь.

— Я нашел ее в ванной на полу, бледную и холодную. И без признаков дыхания. Неизвестно, сколько она так пролежала.

Надтреснутым голосом он продолжал рассказывать, как вызвал «скорую», как старался оживить ее собственными силами.

— Я ее звал, тряс и молил Бога без конца. Один только раз ее губы дрогнули, и все. Потом появились санитары, и мы поехали сюда.

Непосильная тяжесть истерзала Рики. Едва живой от горя, он провел несколько часов в диком напряжении, не в силах уйти, пока не узнает, что с Энни.

— Как они могли так поступить с ней? — внезапно возмутился он, выпрямляясь. — Сколько высокомерия и жестокости надо иметь, чтобы так обидеть бедного, затравленного человека!

Джессика заплакала. Слезы ручьями побежали по ее лицу.

Рики наконец заметил ее и тяжело откинулся на спинку стула.

— Нет, нет, Джес, я совсем не это хотел сказать, я… ты… я сам не знаю, что говорю!

Рыдания Джессики стали громче. Уронив голову на плечо сестры, она плакала, забыв обо всем на свете.

— Прекрати, Джес, — дрожащим голосом сказала Элизабет. — Или я тоже заплачу.

— Не… не могу-у-у, — подвывала Джессика. — Это все из-за меня. Ты сама знаешь, что из-за меня. Это я довела ее до такого!

— Не усложняй, Джес, — сказала Элизабет, сдерживая слезы.

— Она хотела стать болельщицей, а я — как скотина! Подумаешь, великая и сильная Джессика Уэйкфилд! — совсем впала в истерику Джессика.

Внезапно ее рыдания оборвались: в отделение вбежала обезумевшая, с блуждающим взглядом миссис Уитмен, сопровождаемая своим Джонни.

— Где мое дитя? — пронзительно закричала она, бегая по лицам сидящих дикими глазами. — Где врач?

— Успокойся, Мона, — уговаривал Джонни, удерживая ее.

— Прекрати меня успокаивать, — кричала она, вырываясь.

Дежурная в накрахмаленном белом халате с суровым лицом подошла к миссис Уитмен.

— Возьмите себя в руки, мадам. Это больница, — строго сказала она.

Но Мона Уитмен поняла только, что у нее появилась возможность выплеснуть на кого-то свое горе. Вцепившись в дежурную обеими руками, она закричала еще громче:

— Где мое дитя? Что вы с ней сделали?

— Как фамилия? — несколько мягче спросила та, высвобождаясь из цепких пальцев.

— Энни Уитмен.

— Да, есть такая. Она в реанимации. Делаем все возможное.