Имя потерпевшего – Никто

– Ну… это… Бахметьева боялась, что Зоя что-нибудь не так сделает, и на всякий случай на меня тоже выписала…

– Спасибо. Теперь понятно. Хорошо, на сегодня достаточно, у вас усталый вид. Завтра продолжим.

Татьяна нажала кнопку и вызвала конвой. Сурикова увели.

Дрожащими руками она закрыла папку и обхватила голову руками. Вот, значит, как дело обстоит. Существовала только одна подлинная доверенность – на имя Сурикова. А доверенность на имя Гольдич – подделка, липа, как и паспорт неуловимой дамочки. «На всякий случай на меня тоже выписала». Как же! Где это видано, чтобы генеральная доверенность выдавалась двум разным людям. Наивный Суриков этих тонкостей, конечно, не знал. В любом случае действительным признается документ с более поздней датой составления. Так что либо Гольдич получала право совершать сделки и распоряжаться имуществом от имени Бахметьевой, либо Сергей. А не оба одновременно «на всякий случай».

И Суриков старательно скрывал от следствия факт существования доверенности на свое имя. Естественно, ведь это служит косвенной уликой, доказывающей, что у него был мотив убийства. Нет доверенности – нет и мотива. Но почему на первых допросах он молчал о Гольдич? Почему? Ведь наличие доверенности на имя Гольдич автоматически подтверждало отсутствие у него самого корыстного мотива.

Почему молчал? Потому что никакой доверенности на имя Гольдич в то время еще не существовало. Она появилась потом. В тот период, когда дело вел второй следователь. Совсем интересно!

Но если это действительно настолько интересно, насколько ей кажется, то она, похоже, влипла.

* * *

Эксперт Кузьмин смотрел на Татьяну с нескрываемым любопытством. Полчаса назад она принесла в лабораторию извлеченную из материалов уголовного дела доверенность на имя Гольдич и терпеливо ждала, когда эксперт выкроит минутку, чтобы проверить ее на специальном приборе хотя бы в первом приближении.

– Ну, Тань, ты и лохушка, – саркастически произнес Кузьмин, который был знаком с ней много лет и даже какое-то время крутил роман с Ирочкой, поэтому в выражениях не стеснялся. – Это ж такая липа, что невооруженным глазом видно.

– Откуда видно? Бланк поддельный?

– Да нет, бланк-то как раз настоящий. И печать подлинная.

– А что же тогда?

– Подпись доверителя. Ее делали старым дедовским способом, на оконном стекле. Подложили под доверенность документ, на котором стоит собственноручная подпись старушки Бахметьевой, прижали к стеклу и обвели. Все бы ничего, но прижимали сильно, и краска с того документа перешла на оборот доверенности. Иди сюда, на аппарате видно.

Татьяна наклонилась к окуляру. Да, действительно, на обороте явственно проступали следы типографской краски, расположенные по контуру подписи. Она вытащила доверенность и посмотрела повнимательнее. Нет, при обычном визуальном осмотре ничего не видно. Абсолютно ничего.

– Но бланк и печать точно настоящие? – на всякий случай переспросила она. – Ты уверен?

– Тань, ну я ж не мальчик. Собаку на этом деле съел. Не веришь – сама смотри. Вот эталонные образцы, подлинность которых гарантирована государством и руководством всех нотариальных контор города, а вот твой образец. Смотри на экран и сравнивай, если тебе моего слова недостаточно.

Через пятнадцать минут Татьяна Образцова вышла из лаборатории и поехала домой. Сердце у нее сжималось от дурных предчувствий. Завтра прямо с утра она свяжется с ребятами из уголовного розыска и попросит их покрутиться вокруг той нотариальной конторы, которая выдала доверенность. Если оправдаются самые худшие ее предположения, то встанет вопрос: а что ей со всем этим делать? Идти к руководству, после чего ежедневно ждать, что ее либо искалечат, либо вообще убьют? Или сделать вид, что ничего не заметила?

Как же поступить?

* * *

Сурикова привели обратно в камеру. Он здесь был старожилом, во всяком случае, сидел под арестом дольше остальных сокамерников, поэтому пользовался некоторым уважением. По крайней мере, никто не приставал к нему, если он был не в духе.

Сергей молча прошел к своему месту и лег, отвернувшись к стене. Нет, ничего у него не получается. На словах-то все выходило гладко, а вот поди ж ты… Они же обещали, что накладок не будет, мол, есть доверенность на имя совершенно другого человека, а с тебя все подозрения снимут, потому как бабку убить ты мог только за квартиру, больше ничего ценного у нее не было, а если ты квартиру не получаешь, то и убивать ее тебе незачем. Помаринуют еще пару недель да и отпустят. Он, дурак, поверил, тем более что следователь никаких вопросов про эту Гольдич не задавал. И про ту, другую, доверенность тоже ничего не спрашивал. Сергей и решил, что все обошлось. Ан нет.