Глава 13
Ночью Татьяна почувствовала себя плохо, до утра перемогалась, а утром ее увидела Ира и пришла в ужас.
– Ты с ума сошла! – завопила она на всю квартиру. – Что с тобой?
– Да что-то нездоровится, – вяло произнесла Татьяна, заваривая себе чай с травками.
– Немедленно к врачу! – потребовала Ира. – Не хватало еще, чтобы на седьмом месяце что-нибудь произошло. Немедленно.
– Мне на работу надо, – попыталась возражать Татьяна, но Ира была непреклонна.
– Работа перебьется, ребенок важнее, – заявила она.
– Но у меня люди вызваны…
– И люди перебьются.
Татьяна понимала, что родственница права. Люди, конечно, не перебьются, но рисковать здоровьем будущего малыша тоже нельзя. И она отправилась в женскую консультацию.
– Да, мамочка, – покачала головой пожилая женщина-врач, – вам надо не на работу ходить, а дома сидеть. У нас это называется «старая первородка». На течение беременности и родов может повлиять все что угодно. В двадцать пять лет беременные этого могут даже не заметить, а в тридцать шесть все куда сложнее с первыми родами. Да и сердце у вас могло бы быть получше.
Из консультации Татьяна поехала на работу и первым делом зашла к начальнику. Совсем недавно, еще в декабре минувшего года в Петербурге, ей пришлось пережить несколько неприятных бесед со своим бывшим начальником, который не хотел отпускать ее в Москву к мужу, и она готовилась к тому, что сцена скорее всего повторится сейчас. Надо же, только-только перевелась – и на тебе, на сохранение, а потом в декрет. «Может, правы те руководители, которые не любят брать на работу женщин? – думала она, идя по коридору к кабинету начальника. – Меня это всегда смешило и возмущало одновременно, но теперь я начинаю их понимать. А в моем случае это особенно неловко. Ведь Стасов организовал мне перевод в Москву именно к этому начальнику, потому что они хорошо знакомы. Вроде как поручился за меня, напел, какой я хороший работник, а я четыре месяца всего проработала и уже ухожу».
Новый начальник, однако, оказался скуп на эмоции, как на положительные (что плохо), так и на отрицательные (что намного лучше).
– А потом на три года по уходу за ребенком сядете? – недовольно поморщившись, спросил он.
– Нет, – твердо ответила Татьяна. – Как только можно будет, сразу выйду на службу. У меня есть кому сидеть с малышом.
– Бабушки-нянюшки?
– Сестра мужа, – пояснила она.
– У Стасова есть сестра? – удивился начальник. – Он никогда не говорил об этом, насколько я помню.
– Это сестра другого мужа, бывшего.
Внезапно начальник рассмеялся так весело, что Татьяна не удержалась и тоже улыбнулась, не понимая, что могло его так рассмешить.
– Да, теперь я понимаю Влада! – сказал он. – То-то он так рвался вас побыстрее из Питера в Москву забрать. Боялся, видно, что уведут вас и он тоже перейдет в категорию бывших мужей. Ладно, Татьяна Григорьевна, идите домой, сохраняйтесь, рожайте. Я очень надеюсь, что вы меня не подведете и в скором времени снова приступите к работе. Теперь с вашими делами. Сколько их у вас сейчас?
– Восемнадцать, – вздохнула Татьяна.
– Что-нибудь удалось закончить, или будете все восемнадцать передавать?
– По двум делам осталось составить обвинительное заключение, это я сделаю за сегодня и завтра. Остальные придется передавать.
До конца дня Татьяна судорожно доделывала все то, что еще можно успеть доделать по находящимся в производстве делам, и только часов около шести вспомнила о Насте. Ну надо же, она ведь хотела поговорить с ней об Уланове и совсем забыла! Вот растяпа! Собственно, Татьяна и в голове не держала Настин интерес к телеведущему и отказывалась от телевизионного интервью до тех пор, пока Уланов не понадобился ей самой в связи с делом об убийстве колдуньи Инессы. Нехорошо получилось, ведь это именно Настя устроила ей встречу с Улановым и познакомила с Дороганем, который эту встречу, грубо говоря, оплатил.
Найдя в записной книжке рабочий телефон Каменской, Татьяна набрала номер. Занято. Позвонила еще раз – снова занято. Она с досадой взглянула на часы, писанины еще часа на два, не меньше, жаль терять драгоценные минуты на тупое нажимание кнопок, а автоматический набор в этом хорошо пожившем аппарате давно сломался. Татьяна решительно набрала свой домашний номер.
– Ира, я тебя попрошу дозвониться Насте и пригласить ее к нам на ужин, – деловым и не терпящим возражений тоном сказала она, прижимая трубку к уху плечом и не прекращая печатать на машинке.