Я умер вчера

– Нет, – дрогнувшим голосом сказал я, – эти имена мне ничего не говорят.

– Вы совершенно уверены?

– Совершенно уверен. Я не знаю этих людей. Вероятно, встреча с моей женой была случайной.

– Да, наверное. – Капитан с забытой мною фамилией огорченно вздохнул. – Вся беда в том, что у нас есть точная информация о передаче этих заказов. Тот киллер, за которым мы следили, почуял опасность и был готов к тому, что мы в любой момент попытаемся его задержать. А у них контора серьезная, все организовано, и он позаботился о том, чтобы заказы передали другому исполнителю. Вот только мы не знаем, какому. Если бы не это, можно было бы вздохнуть спокойно и ни о чем не волноваться. Киллер мертв, и люди, на которых выписали контракты, останутся живы. А так нужно ждать, что заказы будут выполняться. Ладно, Александр Юрьевич, простите, что задержал вас.

– Ничего, – великодушно ответил я.

В душе моей разлился мертвенный холод. Еще десять минут назад я был жив. Страдал, переживал из-за гибели Вити и Оксаны, чувствовал усталость, стремился домой к Вике. А теперь я умер…

* * *

– Как вы могли поверить в такую чушь?

Настя внимательно выслушала Уланова, не переставая удивляться доверчивости людей. У убитого при задержании киллера найдена бумага со списком заказов. Кино про шпионов! Да ни один уважающий себя наемник не будет держать такую бумагу при себе. И вообще не будет ее хранить. Координаты своих жертв он должен помнить наизусть. А если он не уважающий себя киллер, а так, салага с пушкой в кармане, то он, во-первых, не почует опасность и, во-вторых, не будет заботиться о том, чтобы передать заказы преемнику. У него просто нет преемника, он не принадлежит ни к какой организованной группировке, потому как салага и дурак. И в-третьих, если уж он передал заказы, потому что почувствовал запах паленого, то зачем ему вообще эта бумажка? Тем более если он ожидает в любой момент задержания, то нельзя ее хранить при себе. Чепуха полнейшая. Набор информации, под которым нет знания элементарных вещей. Только дилетант мог все это выдумать.

Но эти аргументы – для Уланова. Потому что для самой Насти Каменской существовал совсем другой аргумент. Ничего этого не было. Никакой операции по поимке киллера в Северо-Восточном округе в апреле этого года не было. И вся эта история – сплошное вранье.

Но кто ее выдумал и зачем?

Глава 19

Татьяна Образцова была следователем до мозга костей. И это означало не только безусловную преданность своей службе. Вся ее душа, весь образ мысли как от чумы шарахались от понятий «верю – не верю» и тем более от таких источников информации, которые в народе принято называть «ОБС», или «Одна Бабушка Сказала». Она признавала только слова «доказано – не доказано». И не терпела никаких неясностей. Разумеется, она была женщиной, к тому же личностью творческой, и эмоции были ей вовсе не чужды, она обижалась, сердилась, тосковала, горевала, расстраивалась ничуть не меньше, чем другие, но прежде чем впадать в пучину депрессии, считала необходимым прояснить все до конца.

Поэтому утром, дав пришедшему поздно ночью Стасову как следует выспаться, задала вопрос:

– Ты был на днях в ресторане «Золотой дракон»?

Спросила спокойно, без напряга в голосе и без прокурорски пристального взгляда, как спрашивала пять минут назад, хочет ли он на завтрак картофельные пирожки или лучше сварить сардельки и сделать овощной салат.

И Стасов ответил точно так же спокойно:

– Нет, не был. А в чем дело?

– Мне сказали, что тебя там видели.

– Обознались.

Он пожал могучими плечами и отправился в ванную умываться и бриться. Выйдя оттуда минут через пятнадцать и усаживаясь за накрытый стол, он спросил:

– А что там с «Золотым драконом»? Кому я померещился?

Татьяна отметила это про себя как хороший признак. Муж не избегает опасной темы и не радуется втихаря, что торпеда мимо прошла, а вместо этого сам возвращается к выяснению.

– Померещился не только ты, но и твой пиджак, твоя рубашка и даже твоя зажигалка «Ронсон», а также внешность твоей спутницы, которая почему-то ужасно похожа на Маргариту Владимировну Мезенцеву. Стасов, я не прошу, чтобы ты мне что-то объяснял или оправдывался. Я только хочу знать, правда это или нет.

Он медленно положил вилку на стол, отодвинул от себя тарелку и встал. Татьяна стояла по другую сторону стола, глядя на него вопросительно, но вовсе не тревожно.