Я умер вчера

Ну, делать нечего, придется заниматься телевидением. По Настиной просьбе Миша Доценко притащил из дома ворох журналов «ТВ Парк», которые исправно покупала его мама. В этом журнале была целая полоса, посвященная рейтингу телепередач, и Настя надеялась выудить из этого хоть какую-то отправную точку для рассуждений. Точка эта нашлась. Оказалось, что программа «Лицо без грима» в десятку самых «смотримых» никогда не попадала.

– Интересно, откуда у них деньги? – задумчиво спросила Настя у Доценко. – Если передача не самая популярная, стало быть, расценки на рекламу во время эфира невысокие. Да и спрос на размещение рекламы невелик. По идее, они должны были просуществовать максимум три-четыре месяца и потом закрыться, а они живут уже два с лишним года.

– Их, наверное, из бюджета подкармливают, – предположил Михаил.

– С какой стати? Я бы еще понимала, если бы они были проводниками, например, точки зрения правительства или открыто поддерживали президента. А так… Хорошая, добротная передача, очень профессионально сделана, не вызывает у зрителя раздражения, но в ней нет, как бы это сказать… азарта, что ли. Нет той изюминки, ради которой человек бежал бы домой после работы, чтобы непременно успеть ее увидеть. Да и время у нее не самое выгодное, с семнадцати сорока до восемнадцати, работающий народ еще и домой-то не вернулся.

– Может быть, убийство совершено по сугубо личным мотивам?

– Хорошо бы, – вздохнула Настя. – Личные мотивы – это то, что я люблю. Во всяком случае, я могу их понять и в них разобраться. А с деньгами – одна скука и головная боль. Миша, давайте делиться.

– По-честному или по-братски? – засмеялся черноглазый капитан. – Если по-честному, то вам достанутся деньги, а мне – любовь, потому что вы старше и опытнее. А я маленький еще, до денег не дорос.

– Нет уж, дружочек, – фыркнула Настя, – делиться будем по-джентльменски. Дама должна заниматься эмоциями, а мужчина – деньгами. Это закон социума, в котором нам с вами посчастливилось родиться. И не смейте намекать на мой преклонный возраст, я не намного старше вас. И ваше, Мишенька, упорное нежелание обращаться ко мне на «ты» никого в заблуждение ввести не может, не надейтесь.

Это было правдой, причем объяснения этому факту не мог дать никто, в том числе и сам Михаил. Настя была единственной из сотрудников отдела по тяжким насильственным преступлениям, за исключением, разумеется, начальства, к кому Доценко обращался на «вы» и по имени-отчеству, вынуждая тем самым ее саму соблюдать ответную вежливость. И разница в возрасте была не так уж велика, каких-нибудь шесть лет, и звание у Каменской было всего на одну ступень выше, а вот поди ж ты…

Ближе к концу дня на Настином столе звякнул внутренний телефон.

– Скучаешь? – послышался в трубке насмешливый голос Игоря Лесникова, ее коллеги, который сегодня был в составе дежурной опергруппы.

– Без тебя – всегда, – быстро отозвалась Настя. – Жду, когда ты меня чем-нибудь развеселишь.

– Ладно, тогда задаю вопрос: что можно украсть у психоаналитика?

– У кого? – удивленно переспросила она.

– У психоаналитика, – терпеливо повторил Игорь.

– У какого?

– Ну какая разница… У любого. У абстрактного психоаналитика.

– Он частнопрактикующий?

– Угу.

– Тогда деньги. У них гонорары за консультации высокие. А откуда вопрос?

– С выезда. Только что вернулись. Узко мыслишь, Настасья. Ценностей не взяли. Но факт взлома и проникновения налицо.

– А что хозяин говорит?

– Ничего не говорит. Пропаж не обнаружено.

– Думаешь, врет?

– Конечно, врет. Он знает, что у него взяли, но молчит. Вот я и хочу, чтобы ты мне сказала, что бы это могло быть такое, представляющее интерес для преступника, но о чем нельзя признаваться добрым дядям из милиции.

– Я подумаю, – пообещала Настя. – А что еще интересного произошло за отчетный период в подведомственном городе?

– Все тебе расскажи, – хмыкнул Игорь. – Чашку нальешь?

– Неправильный ты, Игорек. Современный мужик обычно стакан налить просит.

– На дежурстве только кофе. Так нальешь или я в другое место просить пойду?

– Иди уж. Сейчас воду поставлю.

Попить кофейку и выкурить сигарету к Насте забегали все кому не лень. Во-первых, она почти всегда была на месте, что для оперативника вообще-то ненормально. Во-вторых, у нее всегда был хороший кофе, потому что Настя, несмотря на смешную милицейскую зарплату, покупала только хорошие дорогие сорта, отказывая себе во многом другом, например, в обедах, а порой и в новых колготках. В-третьих, у нее всегда можно было стрельнуть сигаретку, заодно пожаловавшись на жизненные неурядицы, выплеснуть раздражение по поводу «неправильного поведения» начальника и с легким сердцем бежать дальше. Настю, по характеру не особенно общительную и любящую одиночество, это порой раздражало, но она понимала, что если и менять ситуацию в корне, то результат может быть только один: у нее появится множество врагов и скрытых «доброжелателей». Нельзя отталкивать людей и тем более нельзя их обижать. Даже если очень хочется это сделать.