Я умер вчера

ГЛАВА 9

Поднимаясь в лифте в квартиру Бориса Михайловича Готовчица, Настя все еще сомневалась в правильности того, что делает. Разумеется, просьбу Заточного нужно выполнить, тем более она обещала. Но вот таким ли способом?

После разговора с генералом подозрения в адрес психоаналитика сошли практически «на нет». Если его проверяли как возможного кандидата на работу в информационно-аналитическую службу в МВД, то в эту проверку в обязательном порядке входило и наружное наблюдение. Плохие, видно, попались наружники, если Готовчиц их срисовал, а может быть, он и в самом деле удивительно наблюдательный человек, обладающий великолепной памятью на лица. Так что уважаемый Борис Михайлович в этой части ничего не выдумал, просто так совпало, что до кражи за ним ходили люди из МВД, а после кражи, то бишь взлома, – частные сыщики, нанятые его супругой. Эту позицию следует еще уточнить. Пусть Готовчиц даст словесное описание тех двоих наблюдателей, которых он не опознал среди сотрудников сыскного агентства «Грант», а Настя потом попросит Заточного узнать, эти люди висели на «хвосте» у психоаналитика или нет.

Да и к убийству собственной супруги Готовчиц при таком раскладе вряд ли причастен. Одна из версий состояла в том, что частные детективы, осуществлявшие слежку за Готовчицем, наткнулись на кого-то, с кем он был связан криминальным бизнесом. Потому и убили Юлию Николаевну, чтобы не проявляла излишнего интереса к тому, к чему не следует. Но если Заточный утверждает, что Готовчиц чист, аки дитя невинное, то эта версия не выдерживает никакой критики и должна быть немедленно отброшена. Никаких «опасных» людей среди связей Бориса Михайловича нет.

После последней встречи Насти с Готовчицем прошло всего четыре дня, и она удивилась тому, как сдал он за это время. Щеки ввалились, под глазами чернота, взгляд потухший. «Господи, что страх делает с человеком, – сочувственно подумала она. – Я, наверное, тоже распсиховалась бы не меньше, если бы за мной следили, а я не понимала, кто и почему. А он еще и жену похоронил».

– Что на этот раз? – устало спросил Готовчиц, провожая Настю в комнату. – У вас появились новые вопросы?

– Да. Но не в связи с убийством вашей жены. Борис Михайлович, я пришла к вам как к частному лицу. Это ничего? Вы не сочтете, что я злоупотребляю служебным положением?

Готовчиц заметно оживился, даже глаза слегка заблестели.

– Вам нужна консультация? Психологический портрет преступника?

Настя поняла, что он рад был бы отвлечься от своих переживаний и поговорить о чем-нибудь не связанном со смертью жены.

– Консультация нужна, но не по поводу преступника. Я хотела бы поговорить с вами о себе.

– О вас? – Он не сумел скрыть удивления. – Вы не производите впечатления человека, у которого есть такого рода проблемы. Может быть, алкоголь, наркотики? У вас зависимость?

– Что вы, – она рассмеялась, настолько нелепым показалось ей такое предположение.

– Тогда что же?

– Я постараюсь объяснить, хотя и не уверена, что смогу внятно что-то сказать. Я и сама с трудом понимаю. Мне стало трудно общаться с людьми. Я даже с мужем не могу разговаривать, и это его обижает.

– Вам трудно излагать собственные мысли? Не хватает слов?

– Со словами все в порядке. Я могу сформулировать и в вербальной форме изложить любое суждение, если вы это имеете в виду. Но мне не хочется. Какой-то ступор на меня находит, понимаете? Будто барьер поставили, и я не могу через него перешагнуть.

– Как давно это началось? Или это было всегда?

– Не всегда. Это началось зимой, в феврале.

– После каких-то событий?

– Да.

– Вам придется рассказать мне о них.

– Конечно, я понимаю. Видите ли, Борис Михайлович, я знаю, что должна рассказать о них мужу, чтобы вернуть его доверие, но не могу заставить себя. Вот это и плохо. Он видит, что со мной что-то происходит, что я стала вялой и раздражительной, избегаю разговоров и вообще любого общества, но не понимает, в чем дело. А я не могу набраться сил ему рассказать.

– Почему? Вам стыдно? Это что-то порочащее вас? Супружеская измена?

– Нет. Это связано со службой. В ходе раскрытия одного преступления я обнаружила улики, свидетельствующие о том, что к преступлению причастен близкий мне человек. Мой отчим, который меня воспитывал и полностью заменил мне отца. Я сразу поверила в его виновность, и с этой минуты моя жизнь превратилась в кошмар. А потом выяснилось, что улика появилась случайно и отчим не имеет к криминалу никакого отношения. Вот и все.