Иллюзия греха

Есть и другой аспект. Вполне возможно, телеграмма была рассчитана не только на Иру Терехину, но и на ее похищенную сестру. Это вполне укладывалось в один ряд с тем фактом, что само похищение было организовано очень аккуратно, без грубого насилия на глазах у семнадцатилетней девушки. Эта бережность по отношению к Наташе сразу бросилась в глаза и Насте, и Короткову. А теперь они снова хотят Наташу успокоить, то есть дать ей возможность известить сестру о том, что все в порядке и не нужно волноваться. В этом случае телеграмма, вернее, ее оригинал, наверняка написаны рукой самой Наташи. Зачем обещать девушке, дескать, мы обязательно пошлем телеграмму твоей сестре в Москву, когда можно дать ей возможность написать текст собственноручно. И убить тем самым сразу двух зайцев: Наташу успокоить и, случись дотошным сыскарям затеять проверку, дать им лишнее доказательство того, что девушку искать не надо, ведь она сама своей рукой написала, что у нее все в порядке. А что адрес дала неправильный, так это же понятно. Она ведь не хочет, чтобы сестра явилась и забрала ее из дома, где Наташа живет вместе с возлюбленным.

Так что с экспертизой можно особо не спешить, все равно наверняка окажется, что телеграмма действительно написана Наташей Терехиной. Единственное, что в этой ситуации имеет смысл сделать, так это попытаться установить, кто ее принес на почту в Мурманске. Крайне маловероятно, что это была сама Наташа. Вряд ли похититель рискнул бы вывозить ее из дома и привозить на почту, все-таки девушка в инвалидной коляске это очень заметно и запоминается. Тем более такая красивая девушка. Мимо нее невозможно пройти, не обратив внимания. Скорее всего это был кто-то другой. Но перед служащими почты проходит в день столько народу... Эх, Мишу Доценко туда запустить бы!

ГЛАВА 15

После ужина Мирон спустился вниз и вышел в лес, окружающий здание со всех сторон.

— Где Василий Игнатьевич? — спросил он у стоящего на крыльце охранника.

Тот не снизошел до ответа, только внимательно посмотрел на Мирона.

— Передай ему, что мне нужно с ним поговорить. Я погуляю здесь.

Он неторопливо двинулся вокруг дома. Огороженная территория была на самом деле не так уж велика, бетонный забор виден с любого места. И всюду на глаза попадаются молчаливые охранники. Да, отсюда не только не убежишь, здесь даже в затылке не почешешь, чтобы никто не увидел. Наблюдение в сто глаз и в сто ушей. Но зачем же все это? Какие такие тайны мадридского двора здесь охраняются? И какое отношение к этим тайнам может иметь семнадцатилетняя калека? Он снова не услышал, как к нему приблизился Василий. То ли задумался слишком глубоко, то ли ходил этот крупный человек на удивление легко и бесшумно.

— Ты хотел меня видеть? Что случилось?

— Я хотел поговорить о Наташе. Знаете, я заметил любопытную деталь. Ей совершенно нельзя нервничать и огорчаться, у нее сразу же мозги отказывают.

— Да ну? Это любопытно. Давай-ка поподробнее.

— После того как вы утром нас прервали, я стал вести себя более сухо и сдержанно, и девочку это так расстроило, что она стала работать заметно хуже. Зато когда я после обеда ее немного приласкал и назвал красавицей, она снова показала блестящие результаты. Не стану от вас скрывать, она решает даже те задачи, которые мне самому не под силу, а я считаюсь самым сильным студентом на курсе. Не хочу хвастаться, но когда я весной сдал свою курсовую работу, мой научный руководитель сказал, что это написано на уровне хорошей кандидатской диссертации.

— И ты хочешь сказать, что девчонка соображает на таком же уровне? недоверчиво переспросил Василий.

— Даже на более высоком. Но только когда она спокойна и всем довольна. Стоит ей расстроиться, рассердиться или разнервничаться, как у нее ничего не получается. Вы знали, что у нее такие особенности?

— Не знал. Но хорошо, что ты мне сказал, теперь буду знать. Это очень важно. Это все, о чем ты хотел поговорить со мной?

— Ну... — Мирон растерялся, он не ожидал, что Василий так быстро постарается свернуть разговор. — Я хотел, чтобы вы подумали о том, как ее не расстраивать, если хотите, чтобы она показывала хорошие результаты. Ее нельзя обижать и злить.

— Разве я ее обижаю? По-моему, этим как раз ты у нас занимаешься, — нехорошо усмехнулся Василий. — Или у тебя что-то конкретное?

— Да, — твердо сказал Мирон, решившись. — Вам надо заменить медсестру.