Иллюзия греха

— Вы были хорошо знакомы с Анисковец?

— Ну... Как сказать... — Он улыбнулся и развел руками. — Мы все знали ее много лет. Она была большой ценительницей оперы и ходила в наш театр регулярно, не реже раза в неделю. Ее всегда приглашали на капустники, юбилеи, премьеры. Она у нас была чем-то вроде талисмана. Посмотришь в зал, видишь — Катерина сидит, значит, все в порядке, мир не перевернулся, все живы-здоровы. Но сказать, что я знал ее близко, нельзя. Она хорошо умела держать дистанцию, к ней в душу влезть было не так-то просто.

— Расскажите, пожалуйста, как вы встретили Терехину.

— Я должен был заехать за Катериной, чтобы отвезти ее за город, на дачу к нашему главному режиссеру. У него было шестидесятилетие. Я подъехал к дому, поднялся на лифте, а в это время дверь Катерининой квартиры открылась и на лестницу вышла Галка Терехина. Я страшно удивился: что ей тут делать? Никогда не слыхал, чтобы Катерина была с ней знакома. Галка стала белая как снег, на меня зыркнула, поздоровалась сквозь зубы и в лифт нырнула, я даже дверь еще закрыть не успел.

— А у Екатерины Бенедиктовны вы не спрашивали о Терехиной?

— Спросил, а как же. Но она только головой покачала. Дескать, не спрашивайте, Гришенька, это не моя тайна, разглашать не имею права.

— Да какая же тут может быть тайна?

— О, какая угодно! — рассмеялся Самсонов. — Катерина обожала покровительствовать чужим романам. Достоверно знаю, что многим известным личностям она предоставляла приют в своей квартире для амурных встреч. Но назвать ни одного имени не могу. Катерина была просто на удивление неболтлива. Ей бы в разведке работать, честное слово.

— Можно ли из ваших слов сделать вывод, что в квартире Екатерины Бенедиктовны Галина Терехина встречалась с кем-то из известных людей?

— Ну, насчет вывода — это сильно сказано. Но это вполне правдоподобно. Кстати, совсем не обязательно, чтобы эти встречи носили романтический характер. Не удивлюсь, если окажется, что у них там проходили спиритические сеансы или еще какая-нибудь дребедень в том же роде.

— Разве Анисковец была верующей? — спросила Настя. — Об этом никто из ее близких не говорил.

— Э, нет, Катерина была отъявленной безбожницей, но очень светской и за модой следила. Как пошла мода на экстрасенсов и медиумов — Катерина тут как тут. Она любила устраивать у себя «салоны», только повод дай. А поводом мог служить любой интересный или известный человек, актер, писатель, диссидент, экстрасенс. Кто угодно.

— Как вы думаете, Григорий Петрович, есть такой человек, который может знать, что общего было у Анисковец и Галины Терехиной?

Самсонов усмехнулся и покачал головой.

— Если и есть, то только один. Тот, с кем Галка встречалась в квартире Катерины. Ну и сама Катерина, разумеется, только теперь ведь ее не спросишь.

Что ж, круг замкнулся. Настя надеялась, выбрав путь от Терехиной к Анисковец, получить ответ на свой вопрос, но ничего у нее не вышло. Да, эти две женщины были знакомы, Марта Шульц не ошиблась. Ну и что? Имеет ли это какое-нибудь отношение к смерти Екатерины Бенедиктовны? Вряд ли. Даже наверняка — никакого.

ГЛАВА 3

Вот уже который день Ира видела в ресторане этого типа. Не то чтобы он пялился на нее, но поглядывал часто и с явным интересом.

Ресторанчик «Глория» был крошечным и самым обычным, крутая мафия в нем не собиралась и разборок не устраивала. Просто приходил сборщик раз в месяц, хозяин отстегивал ему энную сумму, и все спали спокойно. Днем «Глория» работала как кафе, с восьми до одиннадцати — как ресторан, и было здесь всегда тихо и уютно. Посетителей было мало, в основном одни и те же люди, предпочитающие вкусно и недорого поесть рядом с домом, чем возиться с ужином на ночь глядя. И гардеробщик дядя Коля, и официантки, и буфетчицы почти всех клиентов знали по именам и пристрастиям в еде, и Ире нравилась та атмосфера семейности, которая здесь царила. К ней относились хорошо, подкармливали, обращались ласково. Особенно любил ее дядя Коля, который жил в аккурат в той самой шестнадцатиэтажке, где Ира мыла лестницы, и видел ее ежедневно сначала с метлой в руках на улице, когда выгуливал пса, потом с тряпками и ведрами — в подъезде, а вечером — в «Глории».

— Уморишь ты себя, — вздыхал он. — Виданное ли дело — так надрываться на трех работах с утра до ночи.

Он еще не знал про вещевой рынок...