Контроль

– Немедленно арестовать Ежова, Фриновского, Бермана, Бочарова.

– Нет, товарищ Холованов. Этого мы делать не можем. Не можем просто потому, что у них больше сил. Все важнейшие объекты в стране, начиная с Кремля, под охраной НКВД, то есть под контролем Ежова. Наркомат связи под контролем Бермана. Пограничные войска под контролем Фриновского. Подземный город в Жигулях строится руками заключенных, то есть под контролем НКВД. Если товарищи из НКВД украли и «Контроль-блок», то выходить в открытую драку против них – это то же, что выходить одному против Чингисхана со всей его ордой.

– Что же делать, товарищ Сталин?

– Есть другие пути. Товарищ Стрелецкая, кто в системе НКВД главный враг Ежова?

– Товарищ Сталин, главный враг Ежова – это старый чекист, правда, сейчас он формально чекистом не является. В последние семь лет с 1 ноября 1931 года он на руководящей партийной работе…

– Берия!

– Так точно, первый секретарь ЦК компартии Грузии Лаврентий Павлович Берия.

Поднял Сталин телефон:

– Дайте Ежова. Товарищ Ежов, в составе Советского Союза одиннадцать республик. В девяти республиках мы с вами руководителей разоблачили и расстреляли. Осталось двое: товарищ Хрущев на Украине, это очень хороший товарищ, и Берия в Грузии. Мы тут с товарищами посоветовались, но решения окончательного принять не можем: расстрелять Берия или нет? Что вы думаете по этому поводу?

– Расстрелять, – не разбазаривая драгоценных мгновений на размышления, ответила трубка.

– А почему, товарищ Ежов? У вас есть на товарища Берия материал?

– У меня на всех есть материал.

– И на меня?

– Хм. Нет, конечно, товарищ Сталин. На вас нет. Я неправильно выразился. У меня есть на всех, кроме вас.

– Это хорошо, товарищ Ежов. Срочно курьером перешлите мне копии материалов на этого мерзавца Берия и ваши соображения об аресте. До свидания, товарищ Ежов.

5

– Товарищ Холованов, нужно, не используя телефонов и других технических средств связи, срочно и тайно вызвать товарища Берия из Тбилиси в Москву.

– «Сталинский маршрут» слишком заметен. «Главспецремстрой», если нарушит графики движения, может дойти до Тбилиси и вернуться за сутки с небольшим.

– Не пойдет. Товарищ Берия – хороший товарищ, но я не намерен показывать ему свою систему ремонтных поездов. Это моя тайна, товарищ Холованов, и прошу ее хранить.

Вытянулся Холованов. Понимает, что уже столько ошибок нагородил, что пора затылок под пистолет подставлять. Но товарищу Сталину нет сейчас времени Холованова расстреливать и возможности нет. Дорог каждый человек.

– Сделаем так, товарищ Холованов. Вы пошлите кого-нибудь из спецкурьеров в Тбилиси, пусть он сообщит товарищу Берия лично, что надо срочно и незаметно прибыть в Москву.

– Жар-птица.

– Нет, товарищ Холованов. Опять нет. Для Жар-птицы у меня более важное задание.

– У нас в монастыре достаточно спецкурьеров, товарищ Сталин.

– Вот и пошлите одного. Незаметно. Переоденьте. Пусть кем-нибудь прикинется. А сами вы, товарищ Холованов, забирайте свою команду и отправляйтесь в Америку. В какой бы стадии готовности ни находился «Контроль-блок», его следует забрать и доставить мне. Если «Контроль-блок» похищен…

– Этого не может быть.

– Все может быть, товарищ Холованов. Если «Контроль-блок» похищен, сообщите мне телеграммой. Текст: «Нет. Дракон». Все. Идите.

6

– Товарищ Стрелецкая, когда я был в ссылке в Туруханском крае, то был у меня хороший девиз: не хлюздить. Вы знаете, товарищ Стрелецкая, что означает это слово?

– Знаю, товарищ Сталин.

Остановился Сталин. Долго молча стоял, стараясь понять то, что услышал.

– Вы и это знаете, товарищ Стрелецкая. Это хорошо. – Он прошел до конца кабинета. Остановился. Постоял. Вернулся на прежнее место, остановился, раскурил трубку:

– Мы на краю. Столкнуть нас совсем легко. Системы и узлы связи в их руках, охрана важнейших объектов в их руках, «Контроль-блок» может быть в их руках. В НКВД – заговор. И все их боятся. Нам известна только вершина заговора. Мы не знаем их сил и планов. Но сила у них есть. Выступить открыто против Ежова я сейчас не могу, пока у меня нет уверенности в том, что «Контроль-блок» в моих руках или по крайней мере он нейтрализован. Мы не знаем, когда они готовятся выступить, но будем надеяться, что до окончания строительства первой очереди командного пункта в Жигулях выступить не решатся. Первая очередь должна вступить к празднику, к 7 ноября. Если это так, то у нас еще есть время. Если их не арестовывать и не стрелять, они захватят власть, а если их арестовывать и стрелять, то они для самозащиты вынуждены будут захватить власть. Мы будем, товарищ Стрелецкая, продолжать их арестовывать и стрелять. У них нет выхода, и у нас нет выхода. Я вас посылаю на рискованное дело. Может, на смерть. Вы поедете к Бочарову. В какой роли вы бы хотели туда поехать?