Перси Джексон и Море чудовищ

Странным было вот еще что: какая-то супружеская пара средних лет стояла в очереди прямо за адским псом, терпеливо ожидая своей порции яичницы. И казалось, ничего необычного не замечала.

— Кажется, я уже не хочу есть… — пробормотал Тайсон.

Прежде чем мы с Аннабет успели ответить, в коридоре раздался шипящий голос рептилии.

— Вчера к нам присссоединилисссь ещщще шессстеро.

Неистово жестикулируя, Аннабет указала на ближайшее укрытие — дамскую уборную, и мы нырнули туда. Я был настолько не в себе, что меня это даже не смутило.

Нечто — вернее, двое таких нечто — ползком скользнули мимо двери уборной, производя шероховатый звук, как если бы по ковру водили наждаком.

— Да, — раздался голос второй рептилии, — ссскоро он до них доберетссся. Ссскоро он ссстанет сссильным.

Твари проползли в кафетерий с холодным шипением, что вполне могло быть змеиным смехом.

— Надо убираться отсюда. — Аннабет посмотрела на меня.

— Ты думаешь, я по собственной воле забрался в женскую уборную?

— Я имею в виду — с корабля, Перси! Надо бежать с корабля.

— Плохо пахнет, — согласился Тайсон. — И собаки сожрут все яйца. Аннабет правильно говорит. Нужно убираться из уборной и с корабля тоже.

Меня пробрала дрожь. Уж если Аннабет и Тайсон пришли к согласию, я, пожалуй, возражать не стану.

Потом снаружи донесся еще один голос, от которого у меня кровь застыла в жилах, — это было хуже, чем любое чудовище!

— …это только вопрос времени. Не подталкивай меня, Агрий!

Вне всякого сомнения, это Лука. Его голос я никогда не забуду.

— Ничего я не подталкиваю! — прорычал другой парень. Его голос был ниже и более злобным, чем у Луки. — Хочу, чтоб ты понял: если и эта игра не выгорит…

— Выгорит, — оборвал его Лука. — Они заглотят наживку. Ладно, пошли, надо зайти в адмиральскую каюту и проверить саркофаг.

Голоса удалились по коридору.

— Бежим прямо сейчас, — захныкал Тайсон.

Мы с Аннабет переглянулись и пришли к молчаливому соглашению.

— Мы не можем, — сказал я Тайсону.

— Мы должны узнать, что замышляет Лука, — объявила Аннабет. — И по возможности задать ему хорошую взбучку, заковать в цепи и притащить на Олимп.

Глава девятая

Самый скверный семейный совет в моей жизни

Аннабет намеревалась пойти одна, поскольку у нее была кепка-невидимка, но я убедил ее, что это слишком опасно. Либо мы пойдем все вместе, либо не пойдет никто.

— Никто! — подал голос Тайсон. — Ну пожалуйста.

Но в конце концов и он, нервно грызя огромные ногти, согласился. Мы задержались в каюте, чтобы собрать вещи. По нашим расчетам, что бы ни случилось, мы больше не останемся на ночь на борту этого круизного судна с чудовищами, даже если тут будут разыгрывать приз в миллион долларов. Я удостоверился, что мой меч Анаклузмос лежит у меня в кармане, а термос, который дал мне Гермес, — сверху в сумке. Я не хотел, чтобы Тайсон нес все вещи, но он настаивал, и Аннабет сказала, что мне не стоит беспокоиться. Тайсон может нести на плече три битком набитые спортивные сумки с такой же легкостью, с какой я ношу рюкзак.

Мы прокрались коридорами к адмиральской каюте, следуя корабельным указателем «Вы находитесь здесь». Невидимая Аннабет шла впереди, производя разведку. Когда кто-нибудь проходил мимо, мы прятались, но большинство встреченных нами пассажиров были люди с ничего не выражающими, остекленевшими глазами.

Едва мы поднялись на тринадцатую палубу, где должны были располагаться адмиральские апартаменты, Аннабет свистящим шепотом произнесла: «Прячьтесь» — и затолкала нас в подсобку.

Я услышал, как по коридору, беседуя, идут двое парней.

— Видел того эфиопского дракона в грузовом отсеке? — спросил один.

— Да, это потрясающе, — рассмеялся другой.

Аннабет, по-прежнему невидимая, с силой сжала мою руку. Я подумал, что голос второго парня мне тоже знаком.

— Я слыхал, что они взяли еще двух, — произнес знакомый голос. — И будут подвозить в том же темпе — я знаю, что говорю!

Голоса удалились и смолкли.

— Это был Крис Родригес! — Аннабет сняла кепку и снова стала видимой. — Помнишь, из одиннадцатого?

Я смутно припоминал Криса по прошлому лету. Он был одним из неустановленных обитателей лагеря, которых засовывали в одиннадцатый домик, потому что олимпийские родители не выказали на них притязаний. Теперь я понял, что этим летом не видел Криса в лагере.