Опал императрицы (Опал Сисси)

– Что?

На этот раз Альдо всерьез обеспокоился, что один из них сходит с ума, и, если это не Ги, тогда, значит, он сам. Солманский! Этот убийца, этот негодяй в его доме! И его привела Анелька?! Альдо дал себе несколько секунд на то, чтобы переварить новость, но, как ни старался, никак не мог ничего понять... Разве что самая хитрая из женщин сыграла с ним дьявольскую шутку, уверяя, будто прячется от своих родственников, чтобы лучше сбить со следа мнимых преследователей? В конце концов, не так уж это его удивляло. Анелька с первой же встречи ни дня не была искренней.

– Только не говорите мне, что они посмели здесь поселиться.

Посмели. Они явились в сопровождении фашистов. Вам, конечно, уже известно, раз вы звонили сюда в тот вечер – мне сказала об этом Чечина, – что она... эта женщина, которая выдает себя за вашу невесту, почти все свое время проводила здесь?

– ...благодаря этому юному идиоту Пизани, которому она вскружила голову и которому я надеру уши! Кстати, где он? Продолжает ворковать у ног своей красавицы?

– Нет. Он исчез после того, как она рассмеялась ему в лицо и назвала его дурачком. Наверное, где-то прячется, сгорая со стыда.

– И правильно делает: избавил меня от необходимости выставить его за дверь. Но расскажите мне про Чечину и ее мужа. Что, собственно, случилось?

Все произошло просто и быстро. Увидев, что отец и дочь Солманские вдвоем явились во дворец Морозини с оружием, с обозом и в сопровождении начальника чернорубашечников, узнав, что они собираются здесь поселиться, Чечина впала в один из величайших своих припадков ярости, исключительную силу которых с некоторым оттенком восхищения признавала вся Венеция. Слово за слово, и в ответ на то, что рассматривала как насильственное вторжение на свою территорию и вопиющую несправедливость, вспыльчивая неаполитанка выложила все, что она думала о новых хозяевах Италии. Результат сказался мгновенно: ее тут же схватили, а поскольку Заккария бросился на помощь жене, обоих арестовали за оскорбление священной особы дуче.

– Клянусь вам, Альдо, я сделал все, что было в моих силах, чтобы их отпустили, но Фабиани, фашист, который сопровождал этих Солманских, пригрозил, что меня ждет та же участь. Он заявил, что Солманский – личный друг Муссолини, что направить его на постой в нашем доме – знак исключительной милости и на это отвечают благодарностью, а не оскорблениями. Я попытался объяснить, что в ваше отсутствие более чем неудобно впускать под ваш кров посторонних. Мне на это ответили, что вашу будущую супругу и ее отца нельзя рассматривать как посторонних людей....

– Опять эта дурацкая женитьба? Я же не скрывал от... леди Фэррэлс своих мыслей по этому поводу!

– Может быть, она решила, что вы хотите испытать ее чувства или еще что-нибудь? Во всяком случае, мне пришлось смириться, чтобы не оставлять ваш дом без присмотра.

– Кто вас хоть в чем-нибудь упрекнет, друг мой? – сказал Альдо, которого искренне тронуло горе старика. – А сейчас они здесь?

– В лаковой гостиной. Ливии пришлось подать им туда чай.

– Они и впрямь расположились как дома! – разозлился Морозини. – Да, кстати, а что вы едите? Кто заменил Чечину у плиты?

Его старый наставник опустил голову и сильно покраснел:

– Ну... насчет чая, кофе, с этим вполне справляются малышки Ливия и Фульвия. Что касается остального... это я!

– Вы готовите еду? – переспросил ошеломленный Морозини. – Они посмели потребовать от вас этого?

– Нет. Я сам так решил. Вы же знаете, как наша Чечина любит свои владения, свои кастрюли, и я подумал, что разлука будет для нее менее мучительной, если... ее хозяйством займется друг. Она, наверное, и так очень страдает, зачем ей вдобавок переживать из-за вторжения чужих в ее царство.

Растроганный Альдо обнял старика и на мгновение прижал к себе. Это доказательство дружбы к той, кого он называл своей второй матерью, дошло до самого сердца. Впрочем, для князя давно не было секретом, что бесконечные пререкания на кулинарные темы связали неаполитанку и бургундца едва ли не родственными отношениями.

– Надеюсь, скоро она сама сможет сказать вам, что она об этом думает, – пробормотал он. – Ну а теперь я займусь захватчиками! Если бы это зависело только от меня...

– Не горячитесь, Альдо! – взмолился Бюто. – Не забудьте, что к нам приставили сторожа, и достаточно злобному мальчишке, загораживающему нашу дверь, разок свистнуть, сюда примчится толпа его дружков! Во что бы то ни стало вы должны остаться с нами, не то эти люди способны все у вас отобрать!