А кому сейчас легко?

– Случайное стечение обстоятельств.

– Восемь лет, не меньше, – эхом отозвалась уборщица.

А повар неожиданно воскликнул:

– Дардет танем! Я возьму всю твою боль! Есть у меня знакомый, настоящий мастер! Может сделать любой документ. Такой паспорт тебе нарисует – вах, пальчики оближешь! С новым паспортом начнешь новую жизнь.

Я обещала подумать насчет документов, и Тигран Вахтангович удалился. Галина Егоровна весь вечер подкладывала мне самые вкусные кусочки, предлагала зефир и халву, приговаривая:

– Ешь, ешь, горемычная, на зоне, небось, так кормить не будут.

Ночью мне не спалось. Я ворочалась с боку на бок, скрипела пружинами раскладушки и думала. Как поступить? Принять помощь Тиграна Вахтанговича было заманчиво. Новые документы могут значительно упростить мне жизнь. Как говорится, нет человека – нет проблемы. Но если жить по чужому паспорту, это значит до конца своих дней скрываться от правосудия, забыть друзей и родственников, постоянно дрожать, что случайные знакомые могут узнать меня и донести в милицию. Работать я смогу только уборщицей или посудомойкой, потому что диплом и трудовая книжка выданы на фамилию Лютиковой.

Минусов много. А самое главное – моя поруганная честь и доброе имя. Так и останусь я в памяти людей убийцей. Душегубом! А ведь я добрейшей души человек, мухи обидеть не способна!

Как ни крутись на раскладушке, а выход у меня остается только один – найти настоящего убийцу. Или хотя бы попытаться это сделать. С такой мыслью я и заснула.

Глава 10

Проснулась я оттого, что солнце светило мне в глаза. Галина Егоровна уже встала и пила чай из блюдечка, шумно втягивая в себя ароматную жидкость. Я посмотрела на будильник: шесть пятнадцать.

– Куда это вы в такую рань? Сегодня же суббота.

– Иду в пеший поход по ленинским местам, – ответила хозяйка, хрустя сухарем. – У нас тут группа молодых пенсионерок образовалась, ну, и я к ним примкнула. Ходим по Москве и Подмосковью, спасаемся от гиподинамии. Сегодня вот идем на Воробьевы горы. О, у меня идея – а пошли с нами! Владимир Ильич, говорят, там когда-то в шалаше от царской полиции скрывался, и ты спрячешься, никакой следователь не достанет!

Но я отказалась от этого заманчивого предложения. Ночью я поняла, с чего следует начать расследование, и сейчас была готова рвануть с места в карьер.

Кто убил Елену Михайловну? Тот, кто больше всего заинтересован в ее смерти. Возможно, с кем-то у директрисы был конфликт, и не пустяшный. Может быть, кто-то ненавидел ее до потери пульса. Как бы то ни было, но один человек должен знать это наверняка – Олечка Белкина, личная секретарша Кирилловой. Она всегда рядом с Еленой Михайловной, всегда на связи. Скромная, абсолютно неконфликтная девушка с ангельским голоском. Думаю, она не откажется рассказать, кто имел зуб на директрису.

Я помнила, где живет Олечка. Однажды пол-издательства свалилось с гриппом, Олечка тоже, и меня в качестве курьера отправили к ней домой за важными документами. Метро «Преображенская площадь», сталинский дом на Большой Черкизовской улице. Во дворе скульптура – метательница диска. К сожалению, я запамятовала номер квартиры Олечки, ну ничего, как-нибудь разберусь на месте.

Самым трудным оказалось переждать несколько часов, ведь нельзя же заявляться к секретарше с первыми петухами! Нужно было как-то потянуть время. Когда голова пухнет от тревожных мыслей, лучшее занятие – физический труд. Вооружившись шваброй, я принялась мыть полы в местах общего пользования. В то время как я самозабвенно драила линолеум в коридоре, из своей комнаты вышел Пашка-Философ:

– Люсь… я все понимаю и сочувствую… но ты, это самое…

– Что? – не поняла я.

– Ты мешаешь мне решать основной вопрос философии.

– Чего?

– Иди-ка отсюда, вот чего! Нашла время шваброй стучать. Сейчас всех перебудишь.

Я покорно поплелась в комнату и прилегла на диванчик в полной уверенности, что отдохну буквально пятнадцать минут. Открыв глаза, я обнаружила, что проспала два часа.

Когда я подходила к Олечкиному дому, повалил снег. Крупные красивые снежинки падали с неба на метательницу диска. Мощная девушка в купальнике держала на плече спортивный снаряд, казалось, еще секунда – и он полетит вдаль. Но снаряд никуда не летел уже много десятилетий. На скульптуре облупилась краска, и гипсовая пятка спортсменки раскрошилась за давностью лет, однако скульптура все еще производила внушительное впечатление.