Драгоценности Медичи

– Для начала дайте его адрес! Я намерен посетить его...

– Зачем? – взвился муж. – Он уже все рассказал, и я не вижу, что нового он может сообщить. Мы уже все выяснили с ним.

– Отношения с нотариусами являются составной частью моей профессии. У меня есть соответствующие навыки, поэтому я умею задавать правильные вопросы.

– Как вам угодно! И вы... вы надеетесь достичь цели быстро?

На сей раз Морозини не сумел сдержать улыбки.

– Кто может это знать? Понадобится несколько лет или несколько дней, если удача будет на моей стороне. Розыск такого рода большей частью оказывается делом весьма деликатным...

– И как... как дорого мне это обойдется? Улыбка Альдо стала презрительной.

– Определенный процент от продажи драгоценностей, поскольку в ваши планы, как я полагаю, не входит оставить их себе. Я не частный детектив и не намерен отказываться от всех своих дел, целиком посвятив себя вам. Вы должны проявить терпение...

– Я понял! Что ж, придется мне потерпеть в надежде, что рано или поздно мне удастся кое-что выручить за эти побрякушки, – вздохнул Достель, закрыв шкатулку и взяв ее под мышку.

Его жена испустила тихий стон, задевший самые чувствительные струны в душе Морозини.

– Если вы не дадите мне слова ничего не предпринимать, я сразу откажусь помогать вам. Ожерелье является вещественным доказательством. Сверх того, я готов заняться этим делом для того, чтобы ваша супруга могла сохранить эти драгоценности... и чтобы доставить удовольствие мадемуазель дю План-Крепен.

Невозможно было выразить яснее, что, если бы речь шла об одном Достеле, ему осталось бы предаваться своим раздумьям и сожалениям. Глава департамента понял это сразу. И Альдо без труда разгадал брошенный на него злобный взгляд собеседника, который в то же время бормотал, что обещает исполнить это требование. Он выглядел как бульдог, вынужденный отдать кость.

С похвальным намерением разрядить заряженную электричеством атмосферу маленькая мадам Достель осмелилась задать вопрос:

– Мари-Анжелин сказала нам, что вы венецианец, кня... мсье? Это так необычно!

Альдо заметил, что она осеклась на его титуле, несомненно, из опасения пробудить желчный темперамент супруга, ненавидевшего аристократические привилегии. И он улыбнулся понимающей улыбкой:

– Отчего же, мадам? Нас больше трехсот тысяч, и мы делим эту честь с теми, кто родился в Венеции, но больше там не живет.

– Говорят, у вас так красиво!

– Конечно, я тут немного пристрастен, но возражать не стану. В наш город часто приезжают на медовый месяц, – лукаво добавил он.

– Свой медовый месяц мы провели в Роморантене! – вмешался муж, которого явно раздражали эти сентиментально-туристические рассуждения. – Не знаю, известно ли вам, но это также город у моря, где есть замок и красивые дома. Зачем искать далеко то, что имеешь у себя?

– Очарование одного места не лишает очарования другого... и, если мне повезет, вы сможете сравнить. Равно как и с другими городами. К примеру, Брюгге великолепен!

Обрадованный тем, как слегка заблестели ореховые глаза мадам Достель, Морозини распрощался с супругами, вялую руку пожал, несравненно более приятную поцеловал, вышел на лестничную площадку, быстро спустился по лестнице с пятого этажа на первый (в доме не было лифта) и, оказавшись на улице Лион, вновь увидел солнце, которого ему так не хватало в квартире Достелей, обращенной окнами на север. Хотя эта широкая магистраль была застроена хорошими домами, здешние обитатели, к несчастью, оказались между 7\ионским вокзалом и железнодорожной веткой Бастилии, поэтому их атмосферу часто отравлял паровозный дым, а уши страдали от бесконечных свистков локомотивов. Но цена за жилье была умеренной, главное же, Достель – как ему рассказали! – выбрал это место из-за относительной близости к Министерству социального обеспечения^[2], расположенного на набережной Рапе. Он мог, таким образом, ходить на работу пешком и возвращаться домой тем же манером, что давало существенную экономию для бюджета.

Очень характерно для подобного типа – заботиться только о себе, не думая о том, что молодая жена обречена на соседство с вокзалом, наиболее благоприятным для реализации парижских грез, ведь именно оттуда отправляются в солнечные страны, где приятно жить, – на Лазурный Берег, Итальянскую Ривьеру, в Венецию и другие места, способные удовлетворить влюбленное в красоту воображение, тогда как Виолен этих радостей была лишена, но зато ей приходилось вдыхать тошнотворные испарения...

---

2 Это красивое здание XIX века, которое совершенно подавляется унылой массой Министерства финансов, расположенного на той же набережной. (Прим. авт.)