Когда боги смеются

- Почему? - спросил Доценко, хотя ответ, как ему казалось, был очевиден. Дина была необыкновенно привлекательной девушкой, тогда как погибший Валерий Фризе никакими выдающимися внешними данными похвастать не мог. Миша был уверен, что услышит сейчас: "Он боялся, что я его брошу". Но услышал совсем другое.

- Он любил меня. И хотел, чтобы мне было хорошо. Во всем, понимаете?

Чего ж тут не понять? Все это чудесно, однако хотелось бы вывести девушку на воспоминания о том последнем вечере, который она провела с Фризе в ночном клубе "Геракл".

- Дина, вы часто ходили с Валерием в ночные клубы?

- Часто. Я уже говорила, он учился и работал, у него свободное время было только поздно вечером и ночью. Когда нам еще было встречаться?

- Вы ходили в какой-то постоянный клуб или в разные?

- Господи, да меня уже спрашивали об этом тысячу раз! - воскликнула девушка с досадой. - Ну сколько можно об одном и том же? Месяц назад расспрашивали, теперь опять... Вам что, заняться больше нечем? Не можете найти убийцу, так видимость активности изображаете. Я всегда думала, что газеты преувеличивают, когда ругают милицию, ну знаете, для красного словца подтасовывают факты и все такое. А теперь вижу, что все правда. Вы же ничего не умеете, ничего не можете, только душу выматываете!

Она расплакалась. Обычно в таких случаях Доценко испытывал жалость и одновременно неловкость, словно именно он виноват в том, что человека убили, а преступника до сих пор не нашли. Но сегодня он не почувствовал ни жалости, ни неловкости. Может быть, он устал от жары, может быть, от долгих и безуспешных поисков варианта размена квартиры, а может быть, просто притерпелся. Михаил решил не ждать, пока девушка успокоится. Он по опыту знал. что нельзя позволять людям слишком глубоко погружаться в эмоции. Если человек заплакал, надо немедленно начинать что-то говорить, объяснять, задавать вопросы, тогда он отвлечется от себя и своих слез. Объективно это было, конечно, жестоко, но если бы Доценко каждый раз ждал, пока человек успокоится сам, ему пришлось бы тратить на такие беседы в три раза больше времени. Если ты работаешь в отделе по тяжким насильственным преступлениям, будь готов увидеть отрицания и слезы, а времени лишнего ни у одного опера нет.

- Дина, вы не правы, - заговорил он мягко. - Месяц назад, когда погиб Валерий, убийцу искали среди тех, кто мог испытывать к нему неприязнь. Сегодня ситуация изменилась, при точно таких же обстоятельствах убит еще один человек, и мы будем искать убийцу совсем по другому принципу. Поэтому мне нужно еще раз задать вам те же самые вопросы. Вернее, вам только кажется, что вопросы те же самые, на самом деле они другие. Вот сейчас я задам вам вопрос, которого вам наверняка не задавали раньше.

- Какой?

Дина всхлипнула и вытерла лицо рукой. В этом жесте было столько детского, что Доценко невольно усомнился, а может ли этот ребенок учиться в университете, да еще и на философском факультете. Что там болтают про акселерацию? Глупости все это, нынешние детки только сексом заниматься начинают раньше, а взрослеют еще позже, чем предыдущие поколения. В Англии в двадцать один год наступает совершеннолетие и предполагается, что человек к этому возрасту становится настолько самостоятельным и разумным, что ему можно доверить распоряжаться крупными состояниями. Интересно, сколько денег можно дать девочке Дине, чтобы она их не потеряла и не наделала глупостей? Максимум тысячу рублей, решил Доценко, потому что если дать больше, она их тут же потратит на модную тряпочку, а потом будет экономить на еде и сидеть на хлебе с кефиром.

- Я спрошу вас, Дина, о чем обычно вы разговаривали с Валерием, когда находились в ночных клубах. Признайтесь, ведь такого вопроса вам не задавали, правда?

- Правда. Какой странный вопрос... А почему вы его задали?

- Потому что мне нужно это знать.

- Зачем?

- Нужно. Вы ответьте, а я вам потом объясню. Вот вы пришли, там шум, грохот, какая-нибудь группа выступает, народу человек сто - сто пятьдесят. Вы подходите к стойке, берете... Что вы обычно брали?

- Я - сок, Валера - пепси, иногда он брал пиво, но редко.

- Хорошо, вы взяли свой сок, и что дальше? О чем разговаривать в таком шуме? У нормального человека от таких децибелов голова должна пополам расколоться.

- Ничего, у нас не раскалывалась. Но разговаривать трудно, тут вы правы. Мы вообще-то в клубы заходили, когда сильно уставали или погода была плохая. Валера освобождался после работы часов в десять вечера, в ресторан идти дорого, в кафе, конечно, подешевле, но они в одиннадцать уже закрываются. Мы гуляли обычно или шли к друзьям. Домой друг к другу не ходили, так что, когда деваться некуда было, а расставаться не хотелось, шли в ночной клуб. Какой подворачивался, в такой и шли. Постоянного клуба у нас не было.