110  

Беспроволочный телефон, как известно, работает быстрее обычного, особенно когда пистоны не хочешь регулярно получать, посему буквально на другой день меня вызвали и отправили киску осматривать.

Через месяц я комдиву нашему стал лучшим другом, не в прямом, конечно, смысле, он генерал, а я никто, солдат-первогодок, а в том смысле, что он нашел во мне человека, которому его кошка любимая так же небезразлична, как и ему самому. За месяц я ему полный курс прочитал по уходу за Филей (по родословной она была Фелиция Таггердаун Лекс Блю, но это за сто лет не выговоришь), научил правильно вычесывать, ушки чистить и глаза промывать, расписал всю кормежку на недельный цикл и диеты на три дня на случай болезни: один вариант – если рвота и понос, другой – если только одна рвота, и третий – если понос. Но две вещи наш генерал так и не осилил: давать таблетки и изучать Филины рвотные массы с целью определения причин хворобы.

Когда Филю тошнило (а это случалось не реже раза в две недели), комдив впадал в такой ужас, что уже не мог ничего соображать, не то что рвотные массы рассматривать.

Одним словом, обходиться без меня генерал уже не мог, и два года службы прошли в тиши и благополучии. Я эти два года внимательнейшим образом наблюдал за Филей, изучал особенности породы. Ну и, разумеется, «вел» в качестве участкового врача всех дивизионных котов, которых ко мне приносили офицерские жены и детишки.

Вернувшись домой после службы, я выдержал очередной трехмесячный наезд папаши на тему «ты должен учиться в институте и становиться лучшим в своей профессии». Армейская жизнь научила меня выдержке и корректности со старшими командирами, даже если они абсолютно не правы, поэтому моей природной вежливости хватило не на неделю, как раньше, а все-таки на целых три месяца.

Я был, безусловно, согласен с тем, что нужно быть лучшим по профессии, но понимал это таким образом, что если уж берешься что-то делать, то делаешь с душой и на совесть. Вот с этой самой душой и с этой самой совестью я всю жизнь занимался кошками и готов был заниматься ими, пока не помру. Папаня же имел в виду, что я должен стать знаменитым ученым-фелинологом, а это в рамки моих жизненных установок ну никак не вписывалось. Я не собирался выводить новые породы и изобретать новые сверхмощные лекарства, я хотел помогать и облегчать страдания тем кошкам, которые оказались никому не нужны и о которых некому позаботиться. Три месяца я отбивал атаки папаши, тщательно выбирая выражения и придумывая все новые и новые аргументы. Наконец я понял, что он меня не слышит и мои аргументы ему неинтересны, ему интересно поддержать семейную традицию и сделать меня достойным его предков. И тогда я перестал выбирать выражения и сдерживать голос.

Я позволил себе это только один раз, но этого раза оказалось достаточно, чтобы папаша отстал. Вероятно, я был весьма убедителен.

Глава 14

КАМЕНСКАЯ

С Днем милиции тебя, Анастасия Павловна. С четвертым трупом. Да, праздник удался на славу. Значит, все-таки мишенью является не. Татьяна…

Ей было стыдно, но она изо всех сил старалась прогнать от себя эту мысль и придумать еще какой-нибудь вариант, объясняющий поведение преступника.

Почему она так решительно заявила Зарубину, что искомый убийца Шутник не Шувалов? Только потому, что новое преступление Шутника было совершено, когда Виктор Петрович находился в камере. Ситуация банальнейшая, тысячи раз случавшаяся в жизни и описанная во множестве книг. Но если допустить, что Сергей прав и Шувалов имеет отношение к убийствам бомжей…

Черт возьми, почему бомжей? Разве Надежда Старостенко была человеком без определенного места жительства? Нет, у нее была собственная отдельная квартира. Да, она не работала, да, она много пила и вела свою личную жизнь весьма беспорядочным образом, но место жительства-то у нее было. Казарян?

Можно согласиться с тем, что собственного жилья, равно как и прописки, у него нет. Он жил в лагере, который охранял, но это временная работа, с которой его в любой момент могли «попросить», и тогда сторож с полным основанием мог бы считаться не имеющим определенного места жительства.

Единственным истинным бомжем был только Геннадий Лукин, он же Лишай.

Правильнее было бы говорить о том, что Шутник выбирает деклассированный элемент. Хотя, возможно, Сережа Зарубин недалек от истины: Казаряна убили исключительно потому, что он дружил с бомжами и пускал их на ночлег.

  110  
×
×