129  

Все сходится. Шутник объяснил свою позицию предельно ясно.

Глава 16

ПЯТАЯ ЖЕРТВА

Этому нет конца. И не будет. Сколько еще я смогу прожить с чувством вины?

Врач старается изо всех сил, он занимается со мной каждый день по два часа, я киваю ему в ответ, выдавливаю из себя некое подобие улыбки и делаю вид, что внимаю его уговорам. Но я ему не верю. Я не верю, что можно жить так, как живу я. Я не верю, что можно смириться с тем, что случилось.

Они считают меня сумасшедшей. А все из-за чего? Из-за того, что я хотела убить себя. Я хотела уйти из жизни тихо, незаметно, потому что не могла больше справляться со своей виной. Меня спасли. Зачем? Разве я их просила?

Зачем они это сделали? А теперь они считают меня сумасшедшей. Врач долго объяснял мне, что у здорового человека сильно развит инстинкт самосохранения, который заставляет человека выживать во что бы то ни стало.

Если этот инстинкт умолкает, значит, человек болен. О господи, разве они могут меня понять? При чем тут инстинкт самосохранения? Любой человек стремится облегчить собственные страдания, избавиться от боли. Разве это ненормально? Я не могу больше выносить эту боль. А они заставляют меня терпеть. Жить и терпеть. Почему я должна? Зачем?

Я ничего не слышу, кроме крика: «Чей ребенок?!!!» Почему Я не услышала, как мой сын зовет на помощь? Как ты, Господи, допустил, чтобы я не услышала его голосок? Почему ты закрыл мне уши и отвел глаза? Я силюсь вспомнить, я зажмуриваюсь и вызываю в памяти тот страшный день, тот солнечный красивый день на южном берегу Испании. Мы с сынишкой приехали туда на две недели, муж отправил нас одних, он должен был прилететь через пять дней. Я словно оказалась в другом мире, сказочном и великолепном, не правдоподобном и ошеломляющем. Я впервые отдыхала за границей, до этого я ничего не видела, кроме шести дачных соток, грязной подмосковной речки и, когда везло, Черного моря, мутного и облепляющего тело окурками и яблочными огрызками, или ледяного и кишащего медузами.

Замуж я вышла совсем молоденькой, польстилась на деньги и импозантную внешность. У своего мужа я была четвертой женой, меня все отговаривали, предупреждали, что ничего хорошего из этого брака не выйдет, но я никого не слушала, мне казалось, что я уже достаточно взрослая и умная, чтобы разбираться в жизни. Ухаживание было коротким и стремительным, цветы – охапками, шампанское – литрами, украшения – горстями. Конечно, муж сделал все возможное, чтобы брак зарегистрировали в течение недели. Он немедленно заставил меня уйти с работы и посадил дома. Почти сразу я забеременела, муж порхал надо мной, крыльями размахивал, витамины, надзор врачей, режим, диета, прогулки. Потом родился ребенок. Сын.

Из дому я почти не выходила. Для хозяйства муж нанял домработницу, она делала покупки, стирала, готовила, убиралась в нашей огромной квартире.

Иногда мне велели одеться, сделать прическу, нацепить украшения. Меня выводили в свет. На приемы или на банкеты по случаю завершения переговоров.

Меня брали примерно так же, как берут с собой золотой портсигар. Мне казалось, что меня надевали, как надевают перед выходом парадный костюм или дорогие часы. Мужчины обращали на меня внимание, но мне строго запрещалось не то что кокетничать, а даже разговаривать с ними, если, – конечно, это не была общая беседа нескольких человек. В общей беседе мне участвовать разрешалось. Однажды я позволила себе потанцевать с кем-то, после чего муж учинил мне жуткий скандал. Нет, он не ревновал, он и мысли не мог допустить, что я променяю его на кого-то другого. Но для него важно было, чтобы никто – понимаете, никто! – не мог подумать, что я флиртую. Он считал, что это бросает на него тень и делает в глазах окружающих чуть ли не рогоносцем.

Вот так я прожила пять лет. И вдруг – такое счастье! – мы едем отдыхать.

Разумеется, с самого начала не предполагалось, что мы поедем раздельно, мы должны были вылетать все вместе, но буквально накануне отъезда вдруг выяснилось, что у мужа не хватает дней по визе. У него была многократная виза в Шенгенскую зону на год со сроком пребывания в три месяца, он много ездил за границу по делам и сам запутался в расчетах. Он был уверен, что у него остается пятнадцать дней, как раз столько, сколько надо, чтобы отдохнуть. За день до отъезда мы стали собирать вещи и документы, и он решил еще раз проверить даты въезда и выезда, чтобы пересчитать дни. Тут и выяснилось, что у него осталось не пятнадцать дней, а всего восемь. Так и получилось, что мы с сыном улетели вдвоем, а муж должен быть присоединиться к нам на оставшиеся восемь дней.

  129  
×
×