Игра на чужом поле

Перед директорским кабинетом должна быть приемная, размышляла Настя, и в ней может оказаться параллельный телефон. В такой ситуации звонить домой от директора – глупость непростительная. Разговор могут подслушать. Отказаться? Но под каким предлогом? Ты получила телеграмму из дому с просьбой срочно позвонить, тебя тут же ведут к телефону, а ты? Ногу по дороге ломаешь? Выхода нет, надо звонить с того телефона, который предлагают. «В конце концов, может быть, ничего и не произойдет, – успокаивала себя Настя. – Кому нужно подслушивать мои разговоры? Обыкновенная переводчица звонит домой любимому папочке. Что особенного? Все обойдется, все обойдется», – твердила себе Настя.

Тем временем они с Региной Аркадьевной дошли до комнаты дежурной медсестры.

– Олюшка, – ласково обратилась к ней Регина, – ты не откроешь нам кабинет Георгия Васильевича? Моя соседка получила телеграмму из дому, ей срочно нужно позвонить по межгороду.

Оля молча кивнула и достала из ящика стола связку ключей. Войдя в приемную, Настя сразу кинула взгляд на стол секретаря: так и есть, несколько телефонных аппаратов, один из них наверняка параллельный с директорским городским. Может, позвонить отсюда? Тогда можно быть уверенной, что в кабинете директора никто трубку не снимет. Но здесь обе они, и Ольга и Регина, будут стоять над душой…

Медсестра тем временем отперла кабинет директора, зажгла в нем свет и сделала приглашающий жест рукой. Пропустив Настю, деликатно закрыла дверь между кабинетом и приемной, хотя Настя едва удержалась, чтобы не крикнуть: «Не закрывайте, чтобы я могла видеть стол секретаря и телефоны».

Все обойдется, ничего страшного, все обойдется, твердила она, набирая код и московский номер.

– Алло! – раздался в трубке голос Леонида Петровича, и в ту же секунду чуткое Настино ухо уловило едва слышный мягкий щелчок, не щелчок даже, а шипение какое-то. Значит, не обошлось.

– Папуля, это я. Говори громче, очень плохая слышимость, фон какой-то. Что случилось?

– Настасья, – Леонид Петрович повысил голос, хотя слышимость была превосходная. Слова о «каком-то фоне» мимо него не прошли. – Ты кому ключи от своей квартиры оставила?

– Маргарите Иосифовне с седьмого этажа. Я же тебе специально записку оставила, чтобы ты не забыл.

– Да помню, – в голосе отчима зазвучала явная досада, – помню, как ты записку написала, как на холодильник ее положила, а кинулся – и найти не могу.

– Зачем тебе ключи? – с подозрением спросила Настя.

– Понимаешь, друг Люды Семеновой приезжает в командировку, Людочка спрашивает, нельзя ли к тебе его поселить. Она знает, что ты в санатории.

– Почему непременно ко мне? – Настя постаралась вложить в голос как можно больше недовольства. – У Люды есть блат в гостинице, пусть туда его поселит.

– Ну, ребенок, не будь вредной. У них любовь, а в гостиницах, сама знаешь, какие правила. Ну что тебе, жалко?

Настя чувствовала, что мысли у нее в голове крутятся быстрее, чем она успевала их осознавать. Вот он, решающий момент разговора, от него зависит, как будет себя вести приезжающий в Город Юра Коротков, у которого уже больше года развивается серьезный роман с Людмилой Семеновой, проходившей в прошлом году свидетелем по делу об убийстве. Что же ответить? Взять на себя ответственность и ответить, что «не жалко», забыв и о таинственном посетителе, что-то искавшем в ее номере, и о других мелочах?

– Ох, эта Людмила, – вздохнула она в трубку, – пользуется тем, что я никогда ее не подведу. Но если ее благоверный узнает, тут уж моей вины нет, она ведет себя крайне легкомысленно, так и знай. Ладно, дай ей ключи. Только у меня дома не убрано, я в такой спешке собиралась, что там, по-моему, по всей комнате нижнее белье раскидано.

– Чего уж там, свои люди. В какой квартире живет Маргарита Иосифовна?

– Седьмой этаж, квартира сорок три. Мама мне не звонила?

– Нет. Ну, отдыхай, милая. Спасибо тебе. Целую.

Положив трубку, Настя быстро открыла дверь в приемную. Пусто, свет погашен. В холле медсестра Оля курила, пуская дым в открытую форточку. Сигарета, как заметила Настя, выгорела почти до фильтра, стало быть, ее прикурили не только что. Запаха дыма в приемной не чувствовалось. Если разговор и подслушивали, то это была не Оля. Так кто же?

Мгновенно повернувшись, Настя кинулась к столу секретаря, легко провела ладонью по всем телефонным трубкам. Ни одна из них не казалась чуть теплее, ни одна не вызывала подозрений в том, что ее несколько минут держали в руках и буквально десять секунд назад положили на аппарат. Проверить свои подозрения самостоятельно Настя не могла, а посему решила подождать приезда Короткова.