Игра на чужом поле

– Конечно, может, если ее неправильно воспитывали.

– Что значит «неправильно»?

Психолог подробно объяснил Денисову, что он имеет в виду. Выяснилось, что сын Эдуарда Петровича и его жена – люди совершенно нормальные, дочку воспитывали правильно и никаких эксцессов в семье, могущих повлечь такой перекос в психике, никогда не было.

– Я могу предложить вам объяснение, если вы дадите мне слово не кричать: «Этого не может быть, как вы смеете!»

– Даю слово.

– Мое объяснение – нетрадиционный секс, сексуальные извращения.

– Да вы что?! – возмутился Эдуард Петрович. – Если бы вы ее видели… Хрупкая, нежная, волосы белые, как лен, детская мордашка. Она в свои четырнадцать выглядит еле-еле на двенадцать лет. Вера – абсолютно невинное существо, она младенец. Если бы вы заподозрили наркотики, я мог бы согласиться. В конце концов, в первый раз ей могли подсунуть отраву обманным путем или даже насильно, а потом она просто превратилась в безвольную рабыню. Это ужасно, но, во всяком случае, объяснимо. А то, о чем вы говорите, делается сознательно и по доброй воле. Нет, это совершенно исключено, этого просто не может быть!

– Вы дали слово, – укоризненно напомнил психолог.

– Извините… Спасибо за консультацию. Вот ваш гонорар. – Эдуард Петрович положил на стол конверт и ушел.

Денисов остался крайне недоволен визитом. Возвращаясь домой, он думал о том, что на ближайшем совете надо поставить вопрос об учреждении в университете Города специальной стипендии для студентов-психологов. Может, хоть это заставит их лучше учиться. Нынешний уровень подготовки специалистов Эдуард Петрович оценил как никуда не годный.

Вскоре произошло первое тревожное событие. В городскую больницу с переломом основания черепа был доставлен Василий Грушин, который по поручению начальника разведки Старкова выяснял подробности вечеринок в коттеджах санатория. Грушин был в тяжелейшем состоянии, после операции находился без сознания. Когда он на несколько минут пришел в себя, около него была только медсестра.

– Запишите… телефон… – с трудом шевеля губами, прошептал Грушин. – Скажите… фамилия – Макаров… Позво… ните…

– Не волнуйтесь, позвоню, – ласково пообещала сестричка и побежала за врачом. Через десять минут Грушин скончался.

– Как вы думаете, позвонить? – спросила медсестра, вертя в руках бумажку с номером телефона.

– Как хотите, – пожал плечами доктор Вдовенко. – А вот в милицию я бы позвонил обязательно. Криминальная травма, сами понимаете. Или следователю скажите, он вчера здесь целый день сидел, ждал, что Грушин в сознание придет. Сегодня снова явится.

– Хорошо, – вздохнула девушка и потянулась к телефону.

* * *

– Что происходит в Городе? – зло спрашивал Денисов сидящего перед ним человека. – Я вас спрашиваю, что это за организация, которая позволяет себе убивать моих людей? Если они пошли на это, значит, Грушин подобрался к чему-то очень важному. Что за серьезные дела творятся у нас, о которых мы ничего не знаем? Как вы можете это объяснить?

– Мы не боги, Эдуард Петрович, – спокойно ответил собеседник. – Если бы всё про всех знали, не существовало бы проблемы борьбы с преступностью. Что, собственно, вы так разволновались? Вы не впервые теряете людей.

– Но я всегда знал, почему я их теряю и кто в этом виноват, даже если этого не знали вы. А сейчас я не владею ситуацией, и это меня очень беспокоит. Шансов на раскрытие, как я понимаю, никаких?

– Минимальные, – подтвердил собеседник, разводя руками.

– Разумеется, – сокрушенно согласился Денисов. – Фамилия Макаров – это не поисковый признак. Все равно что Иванов или Сидоров. Всех Макаровых в Городе отрабатывать – у вас нет времени. Тем более что он, учитывая наезды людей из других городов, может оказаться не местным. Что вы можете мне предложить?

– Только одно. Послать человека в «Долину». Пусть сидит там, может, выяснит, кто такой этот Макаров.

– У вас есть подходящий человек?

– Вы шутите? У меня людей – по пальцам перечесть. На неделю-другую я бы мог выделить человека, но не больше. И так работать некому.

– Хорошо, я пошлю своего.

– Кстати, раз уж мы сегодня встретились, давайте подведем баланс за пять месяцев. Учитывая средний уровень раскрываемости преступлений, мы можем позволить себе не более десяти нераскрытых убийств за год. Половину оставляем на сельские районы и непредвиденные случаи. Ваш резерв – пять. Но это максимум, и то уже на грани риска. С учетом убийства Грушина остается четыре.