Нелегко постоянно испытывать угрызения совести, зная, что твой муж...
Квартирка была на Арбате. Мечта всей жизни Дины Алексеевой. Свои стены,...
– Это почему? – повернулся ко мне Толик. – Не он же снимал. Его вообще сейчас в городе нет.
– Это ты моему хозяину объясняй, а не мне. Аппаратура чья? Никиты. Вот и весь сказ. И если ты мне сейчас не скажешь, кому ты ее давал, то будет считаться, что фотографировал твой брат. С ним мой хозяин и будет разбираться. Видишь, как все просто.
– Да откуда ж я знаю, кто они! – в отчаянии воскликнул Толик. – Я у них документы не спрашивал. Пришли, денег предложили… Ну я и дал. Чего такого-то?
– Вот так прямо с улицы пришли? – усомнился я. – Они же должны были откуда-то знать, что у Никиты есть аппаратура. Может, это его знакомые?
– Может. – Он пожал плечами. – Я их в первый раз видел.
– Они к вам домой приходили?
– Не, на улице подошли, когда мы с ребятами тусовались.
– И ребята их видели?
– Не, – он отрицательно мотнул головой. – Поймали меня одного, когда я за сигаретами бегал.
– Ну и какие они из себя? Сколько их было?
– Двое. Один вроде как постарше, пожилой уже. А другой примерно как Никита. А деньги теперь отдавать придется? А то я уже почти все истратил.
– Много денег-то дали? – поинтересовался я.
– Двести долларов рублями.
– И все уже истратил? Ну и темпы у тебя, Анатолий. Даже я живу скромнее.
Парнишка из бледного стал пунцовым. Видно, привык, что дома мать вечно ворчит по поводу отсутствия денег, и понимал, что тратит неожиданно свалившееся богатство непростительно глупо, но ничего не мог с собой поделать. Мнение компании для него дороже. В науке это называется «референтная группа». Да и как он объяснял бы матери, откуда у него такие деньги? Будь он поумнее да посильнее, он оставил бы этот без малого миллион на карманные расходы и перестал бы тянуть каждый день деньги у матери. Но Толик Гущин не был ни умным, ни сильным.
– И ты этих мужиков больше ни разу с тех пор не видел?
– Почему, видел.
– Где?
– Да здесь, на набережной. Здесь кого хочешь можно встретить. Прямо Бродвей.
– Когда ты их видел?
– Позавчера, что ли. Или вчера. Не помню точно.
– Они тебя узнали?
– Не-а. Они между собой разговаривали, а я их со спины видел.
– И что, ты их со спины узнал? Никогда не поверю, – убежденно сказал я, сам внутренне сжимаясь.
Если Толик не врет и он действительно узнал одного из них со спины, значит, есть четкая примета. Господи, хоть бы не промахнуться!
– Ну и не верьте. А я его точно узнал. Он ходит как аршин проглотил и поворачивается всем корпусом, будто деревянный.
– Инвалид, что ли?
– Ну… Вроде того. Не инвалид, а как будто покалеченный.
– Ты про которого говоришь? Про молодого или того, который постарше?
– Про пожилого.
– Сегодня их не видел здесь?
– Нет, сегодня не видел.
– Ладно, Анатолий. Поверю тебе на слово. А ты, если хочешь жить спокойно, прими совет: увидишь их еще раз – виду не подавай, что узнал. Сразу глаза в сторону и спиной поворачивайся. Понял? Твое счастье, если я их быстро найду. А уж если нет, придется братца твоего Никиту за жабры брать, пусть доложит, кому он про свою аппаратуру рассказывал.
Удар попал в цель. Мальчишка брата боялся, это было очевидно. И ему очень хотелось, чтобы я нашел этих деятелей как можно скорее, пока Никита не вернулся из Магнитогорска. Но я решил на него не давить. Пусть думает, что он сам такой сообразительный.
– А если я их увижу, вам сказать?
– Да где ж ты меня найдешь? – усмехнулся я.
– Ну… – Он растерялся. – Хотите, я к вам домой прибегу, если что. Вы где живете?
– На Первомайской, дом 8. Знаешь, где это?
Он кивнул. Лицо его приобрело нормальный оттенок, глаза горели охотничьим азартом. Вот оно, то, что позволит ему чувствовать себя не последним человеком в своей компании. Конечно, сейчас он прибежит к ним и с пеной у рта будет взахлеб рассказывать, какое важное и ответственное поручение ему дали. Дядька с Первомайской, 8, выслеживает двоих преступников. И он ему помогает.
– И еще одно, Анатолий. Ты в своих друзьях полностью уверен?
– Да, а что?
– Не может так случиться, что среди них есть тот, кто навел этих двоих на тебя? Ты сейчас ребятам все расскажешь про наши с тобой дела, а кто-то из них побежит к тем двоим и доложит, что ты их выдал. Не боишься, что так выйдет?
– Я что, больной – всем рассказывать? – презрительно скривился Толик. – Они же не знают, откуда у меня деньги.