Сезон мошкары

— Не буду говорить. Обещаю.

— Под страхом смерти, — сказал Рыжий Медведь.

— Обо мне не беспокойся, — заверил его Клык. — Я ни одной живой душе не скажу. Вы, ребята, мне как братья.

— Именно. Мы теперь твоя семья.

Рыжий Медведь расчехлил свой нож.

— Ждите и не разговаривайте. Через десять минут я вернусь. До этого времени — полное молчание. Глядите на огонь и ни о чем не думайте. Я буду просить духов направить меня.

Рыжий Медведь поднял над головой нож острием вверх и вытянулся на цыпочках, словно призывая удар молнии. Он произносил какие-то слова на языке, который Кевину показался не то языком оджибва, не то чиппевы, не то еще какого-нибудь индейского племени. Звучал он экзотически — щелкающие гортанные звуки не делились на предложения, а лились невнятным потоком слов с частым повтором. Затем Рыжий Медведь опустил нож, позвякивая своими бусинами, и скрылся за гребнем.

Кевин стал глядеть на огонь. С другого склона горы не доносилось ни звука, и трое сидевших у потрескивающего пламени тоже не произносили ни слова.

Лицо Кевина обдавало жаром, но спине было холодно и неуютно. Лучше бы он был сейчас в городе и попивал пиво в баре «Международный».

Послышался выкрик, а потом над гребнем показалась темная фигура. Рыжий Медведь перешел на бег. Новый выкрик, и фигура метнулась в круг света между ними и костром. Теперь Медведь бормотал что-то нараспев и двигался вокруг костра, делая какие-то странные расслабленные телодвижения. Поначалу это было не танцем, а как бы хождением, сопровождаемым негромким певучим бормотанием. Его тень на фоне костра росла и плясала на окрестных скалах и деревьях.

Мало-помалу танец стал энергичнее. Пошли прыжки и вращения, руки и плечи Рыжего Медведя блестели отсветом костра. Руки по самые локти были в крови. Он держал большой кожаный мешок, мешок мотался от его движений, чертя круги в воздухе. Потом, остановившись, он раскрыл мешок и вытряхнул содержимое в костер. Оно рухнуло на горящие щепки, и в небо взвились искры.

Трое сидевших у костра отпрянули, кашляя и отряхиваясь. Когда Кевин вновь повернулся к костру, он увидел охваченную огнем свинячью голову — маленькие глазки были крепко сжаты, как бы зажмурены в веселой гримасе. Морда перевязана клейкой лентой. Раскиданные, почерневшие ножки шипели на огне.

Рыжий Медведь стоял возле самого костра, весь напряженно вытянувшись вверх. Вены на его шее набрякли и выпирали подобно электрическим проводам. Голосом тонким и хриплым он заговорил. Слова, если это были слова, летели очень быстро, одно за другим, сыпались, сталкиваясь, налезая друг на друга. В костер летели брызги слюны, и была секунда, когда казалось, Медведя что-то душит. Кевин подумал, уж не безумен ли он. Леон выглядел не слишком взволнованным, зато Клык сидел открыв рот, точно в цирке.

Потом бормотание прекратилось, Рыжий Медведь словно обмяк, избавившись от того, что его одолевало. Он медленно опустился на землю.

Никто не проронил ни слова.

Спустя немного Рыжий Медведь сказал уже нормальным голосом:

— Я что, говорил?

— Ага, — подтвердил Кевин. — Ты много чего говорил. К сожалению, не по-английски.

— Бывает, что я не знаю, просто слышу ли голоса или говорю ими.

— О, ты говорил ими — громко и четко.

— Чудесно, — сказал Рыжий Медведь. — Теперь мы знаем, куда двигаться.

— И куда? — спросил Кевин. — На север?

Леон взглянул на него с брезгливой жалостью:

— Не в том смысле двигаться, идиот несчастный! — Он повернулся к Рыжему Медведю: — И насколько мы это знаем? Известно ли, что делать непосредственно сейчас?

— О да. Указано время, и место, и точный адрес. — Рыжий Медведь хлопнул себя по коленкам и оглядел остальных: — Перепугались?

— Нет, здорово было, — сказал Клык. — Прямо как в кино. Танец что надо!

— Ну, а ты? — Рыжий Медведь взглянул на Леона.

— Да нет, страха у меня не было. Хоть не скажу, что чувствовал себя совсем в своей тарелке.

— А ты как? — Взгляд Рыжего Медведя переместился на Кевина.

— Нервничал, — сказал Кевин. — От всей этой штуки с голосом я очень нервничал. А потом, ты же весь в крови.

Рыжий Медведь взглянул на свои руки, словно впервые их увидел. Открыл фляжку, обмыл сначала одну, потом другую руку. Чтобы смыть кровь, потребовалось несколько минут.

— Ты что, там вправду свинью заколол? — спросил Клык.