Кейт полюбила Роберто, когда ей было тринадцать, а ему – на восемь лет...
Еще через несколько кварталов богатые особняки сменились обшарпанными домиками. Я заметила двух чернокожих парней в майках и джинсах. Каждый сидел на крыльце своего дома, наигрывал на простой гитаре и пел. Пели они здорово. Я бы не отказалась остановиться и послушать.
Помню, на углу нам попался ресторан — убогое шлакоблочное здание с намалеванной от руки вывеской:
КУРЯТИНА И ВАФЛИ.
От дверей по тротуару тянулась очередь из двух десятков человек, жаждущих попасть внутрь.
— Ну и вкусы у этих американцев. На какую планету мы попали? — спросила я.
— Спроси лучше: где здесь искать Тота, — покачал головой Картер.
Баст принюхалась и свернула на улицу, которая называлась Тополиная.
— Мы уже близко. Насколько я знаю Тота, его нужно искать там, где знания. В библиотеке или в гробнице какого-нибудь мага, где есть тайник с книгами.
— Что-то не слышал про такие гробницы в штате Теннесси, — хмыкнул Картер.
— А может, в местном университете? — предположила я.
— Ты умница, Сейди! — промурлыкала Баст.
Картер нахмурился. Позавидовал мне, бедняга!
Через несколько минут мы уже шли по небольшому университетскому кампусу с красными кирпичными зданиями и широкими дворами. Вокруг было тихо, если не считать ударов мяча о бетонную площадку.
Услышав эти звуки, Картер сразу навострил уши.
— Баскетбол!
— Ну и что? — удивилась я. — Нам нужно разыскать Тота.
Но Картер уже двинулся в том направлении. Нам пришлось идти за ним. Завернув за угол, брат остановился.
— Давайте спросим у них.
Я не сразу поняла, почему он застыл как вкопанный, но, увидев баскетбольную площадку, даже вскрикнула. На площадке упоенно играли пятеро. На них были футболки с эмблемами различных американских клубов. Все пятеро одержимо хотели выиграть. Они огрызались, отбирали друг у друга мяч и торопились забросить его в корзину.
Все пятеро азартных игроков были… павианами.
— Священное животное Тота, — сказала Баст. — Мы не ошиблись местом.
У одного из павианов была блестящая золотистая шерсть, гораздо светлее, чем у остальных. А еще — разноцветный… зад. Футболка пурпурного цвета показалась нам очень уж знакомой.
— Это, случайно, не форма «Лейкерсов»? — спросила я, хотя мне совсем не хотелось упоминать предмет дурацкой страсти Картера.
Он кивнул, и мы оба улыбнулись.
— Хуфу! — заорали мы в два голоса.
Честно говоря, мы с трудом узнали павиана. В его обществе мы пробыли меньше суток. Время, проведенное в особняке Амоса, казалось нам далеким-предалеким. И все равно я обрадовалась этой встрече. Мы уже считали Хуфу навсегда исчезнувшим.
Хуфу бросился меня обнимать, сопровождая объятия своим извечным «Агх! Агх!». Потом стал шарить у меня в волосах; вероятно, в поисках известных насекомых. [Обойдусь без твоих комментариев, Картер!] Наконец он замолотил руками и ногами по бетону площадки, показывая свою радость.
— Он говорит, что ты пахнешь, как фламинго, — со смехом сообщила Баст.
— Ты знаешь павианский язык? — удивился Картер.
Богиня равнодушно пожала плечами.
— Еще он спрашивает, где вы пропадали.
— Где мы пропадали? — повторила я. — Прежде всего скажи ему, что я провела несколько замечательных часов, будучи серым коршуном. Однако коршун не оканчивается на «о» и потому не входит в его рацион. Потом…
— Погоди.
Баст повернулась к Хуфу и всю мою тираду выразила одним «Агх!».
— Теперь говори дальше.
Я немного опешила.
— А дальше… нам интересно, где он пропадал?
И снова весь вопрос уместился в одном универсальном павианском слове.
Хуфу фыркнул и зажал руками баскетбольный мяч, чем немало рассердил своих партнеров по игре. Те возбужденно покрикивали, ворчали и чесались.
— Он бросился в реку. Потом выплыл, — переводила Баст. — Когда вернулся, увидел, что дом разрушен, а мы исчезли. Целый день Хуфу дожидался возвращения Амоса, но тоже не дождался. Тогда он отправился к Тоту. Как-никак павианы находятся под его покровительством.
— Но почему? — спросил Картер — Я не хочу их обижать, однако Тот — бог знания.
— Павианы — очень мудрые животные.
— Агх! — резюмировал Хуфу.
Он поковырялся в носу, затем покрутил перед нами своим разноцветным задом и швырнул собратьям мяч. Те вновь принялись отчаянно сражаться за мяч, сталкиваясь лбами и оскаливая зубы.