— Дорис, «Шелбурн» мне не по карману.
— В таком случае нам нужно что-нибудь недалеко от больницы на тот случай, если у него будет сердечный приступ.
Стало быть, мы все едем! — И она радостно хлопает в ладоши.
Внезапно Дорис умолкает и впивается глазами в экран, на котором появляется крупный план актрисы, поднимающейся на сцену. Дорис промокает увлажнившиеся глаза:
— Я так за нее счастлива!
Джастин удивленно вскидывает бровь:
— Кто это?
— Господи, Джастин! — с возмущением восклицает Дорис.
Она шепчет: «Тише! Тише!», когда актриса срывающимся от слез голосом произносит:
— О господи! Я не могу в это поверить, правда, не могу! У меня нет слов. Единственное, что я способна сейчас произнести, — это спасибо, спасибо, спасибо!
Дорис ахает.
— Это же знак! Джастин спас жизнь Дженнифер Энистон! — в экстазе выдыхает она.
Глава тридцать седьмая
Я еду в город, чтобы встретиться с Кейт и Фрэнки, которые должны мне помочь выбрать наряд для сегодняшнего похода в театр, когда у меня звонит телефон.
— Алло?
— Джойс, это Стивен. Мой начальник.
— Мне только что поступил еще один звонок.
— Это чудесно, но разве ты должен перезванивать мне всякий раз, когда это случается?
— Джойс, это еще одна жалоба.
— От кого и на что?
— Звонила семейная пара, которой ты вчера показывала особняк.
— Ну и?…
— Они отказались.
— О, как жаль! — восклицаю я с притворным сожалением. — Сказали почему?
— Да, представь себе. Похоже, что кто-то из наших сотрудников убедил их, что для воссоздания исторического облика дома они должны заказать строителям дополнительные работы. И знаешь что? Их совершенно не вдохновил список этих работ, который включает… — Я слышу шелест бумаг, и он читает вслух: — …потолочные балки, открытую кирпичную кладку, печь с дровами, камины… Ну и так далее. В итоге они отказались.
— Тем не менее это вполне разумно. Обычно строители восстанавливают старинные особняки, совершенно не заботясь о реалиях того периода. Ты считаешь, это правильно?
— Какая разница? Джойс, ты должна была только впустить их, чтобы они сняли мерки для Своего дивана. Дуглас почти что продал им этот дом, когда тебя… не было.
— На деле выходит, что не продал.
— Джойс, мне нужно, чтобы ты перестала распугивать наших клиентов. Мне что, нужно напомнить тебе, что твоя работа — продавать, а если ты этого не делаешь, то…
— То что? — Я начинаю распаляться.
— То… ничего, — смягчается он и мямлит: — Я знаю, что у тебя был тяжелый период…
— Он прошел и не имеет никакого отношения к моим способностям продавать дома, — огрызаюсь я.
— Тогда продай хотя бы один, — заканчивает он.
— Хорошо. — Я закрываю телефон и смотрю на город из окна автобуса. Прошла всего неделя, как я вернулась на работу, а мне уже нужен перерыв.
— Дорис, это так необходимо? — стонет Джастин из ванной комнаты.
— Да! — кричит она. — Мы здесь именно для этого. Мы должны убедиться, что сегодня вечером ты будешь хорошо выглядеть. Поторапливайся, ты переодеваешься медленнее, чем женщина.
Дорис и Эл сидят на краю их кровати в дублинской гостинице. Не в «Шелбурне», к большому разочарованию Дорис, а в отеле типа «Холидей Инн», но поскольку он находится в центре города по соседству с самыми известными магазинами, она все-таки вполне довольна. Утром, когда они приземлились, Джастин был полон решимости показать им достопримечательности, музеи, церкви и замки, но на уме у Дорис и Эла было совсем другое. Шопинг. Культурная программа ограничилась экскурсией на «Ладье викингов», и Дорис громко взвизгнула, когда вода реки Лиффи брызнула ей в лицо. Всего несколько часов оставалось до начала оперы — до того, когда он наконец узнает, кто эта таинственная незнакомка. При мысли об этом его охватывало беспокойство и нервное возбуждение. В зависимости от его везения этот вечер может стать мучительным или прекрасным — как ему повезет. Ему нужно придумать план отступления, если все пойдет по худшему сценарию.
— Джастин, поторопись! — снова кричит Дорис, и он, поправив галстук, выходит из ванной.
— Давай, давай, давай! — выкрикивает Дорис, пока он расхаживает по номеру в своем лучшем костюме. Он останавливается перед ними и неловко поеживается, чувствуя себя маленьким мальчиком в костюме для причастия.