Перси Джексон и Лабиринт смерти

Наверное, когда Гефест в тот раз прибыл на Олимп, он все-таки слегка почистился или же с помощью магии немного привел в порядок свою внешность. Сейчас он был одет в рабочий комбинезон с вышитой надписью «Гефест» на нагрудном кармане. Ясно, что тут, у себя в мастерских, он и думать не думал о том, как выглядит, поскольку комбинезон его сверху донизу покрывали пятна смазки и грязи. Нога хромого бога скрипела и пощелкивала металлической скобой при каждом его движении, левое плечо было ниже правого, поэтому даже когда он стоял прямо, все равно казался каким-то скособоченным. Неприятное впечатление усиливала шишковатая, неправильной формы голова. К тому же Гефест постоянно хмурился, волоски его бороды дымились и потрескивали, в усах то и дело вспыхивали и гасли искорки. Кисти его рук, наверное, не влезли б в рукавицы углекопа, но когда он стал осторожно поднимать с полу паука, я поразился ловкости движений бога-кузнеца. Он мигом разобрал его на две части, что-то подкрутил и затем снова сложил вместе.

— Вот так-то,— бормотал при этом Гефест себе под нос,— вот так-то лучше.

Паучок радостно пискнул в его ладони, выстрелил в потолок металлической паутинкой и помчался прочь.

А Гефест переключил внимание на нас.

— Кажется, это не я вас сделал.

— Гм.— Аннабет откашлялась.— Нет, сэр.

— Рад,— ворчливо продолжал тот.— Хреновая работа.

Некоторое время бог внимательно разглядывал Аннабет и меня.

— А-а, полукровки,— догадался он.— Может, конечно, и автоматоны, но вряд ли.

— Мы с вами встречались однажды, сэр,— напомнил я ему.

— Да ну?

Гефест произнес это с таким безразличием, что я сразу понял: ему наплевать, правда это или нет. Зато он очень внимательно разглядывал мое лицо, явно заинтересованный тем, как работают челюстные кости, когда я говорю, и как именно они устроены: на шарнирах, петлях или каким-нибудь иным образом.

— Ладно. Если уж я не разобрал тебя на части при первой встрече, то теперь можно этого не делать.

Затем взгляд Гефеста обратился к Гроуверу, и он нахмурился.

— Сатир,— констатировал бог. Потом глянул на Тайсона, и глаза его сверкнули: — А, еще и циклоп тут. Славно, славно... Что это ты путешествуешь в такой компании?

— Э-э,— промямлил мой брат, потрясенный видом бога-кузнеца.

— Что ж, тоже неплохо сказано,— кивнул Гефест.— Но если это все, я вернусь к работе. Подвеска, знаете ли, в этой «тойоте» просто развалилась.

— Сэр,— неуверенно начала Аннабет,— видите ли, мы разыскиваем Дедала. И мы подумали...

— Дедала? — загремел бог.— Вам понадобился этот старый негодяй? И вы осмеливаетесь его разыскивать!

В одно мгновение его борода занялась пламенем, а черные глаза засверкали.

— О, пожалуйста, сэр,— просительно проговорила Аннабет.

— Гмм. И еще отнимают мое время.

Гефест бросил хмурый взгляд на свой рабочий стол и захромал к нему. Быстро схватил пригоршню пружинок и каких-то металлических палочек и стал возиться с ними. Через несколько секунд он уже держал в руке сокола, сделанного из серебра и бронзы. Тот расправил крылья, замигал обсидиановыми глазами и взвился в воздух.

Тайсон рассмеялся и в восторге захлопал в ладоши. Птица сделала круг по мастерской, опустилась ему на плечо и принялась нежно пощипывать моего брата за ухо.

Гефест задумчиво уставился на них. Хмурое выражение не покинуло его лица, но я мог бы поклясться, что в глазах загорелся добрый огонек.

— Чувствую, у тебя ко мне есть дело, циклоп.

— Д-да, повелитель.— Тайсон моментально сделался серьезным.— Видите ли, мы повстречались со Сторуким...

Гефест кивнул в знак того, что понимает, о ком идет речь, но явно не удивился этому известию.

— Бриарей?

— Да. И он... понимаете, он испугался. И не стал нам помогать.

— Чем тебя и поразил.

— Да! — Голос Тайсона дрогнул.— Но ведь Бриарей должен быть смелым! Он старше и более великий, чем мы, циклопы. А он просто удрал.

— Раньше я тоже всегда восхищался Сторукими. Ну, тогда еще... в дни первой битвы. Но, видишь ли, юный циклоп, и люди, и чудовища, даже боги — все они меняются. И ты не должен им доверять. Возьмем, к примеру, мою любимую матушку Геру. Ты, наверное, встречал ее. И она наверняка улыбалась тебе и рассуждала о важности наших семейных ценностей. И тем не менее не задумалась ни на минуту перед тем, как швырнуть меня с Олимпа на землю. Стоило ей только увидеть мое безобразное лицо.