Глухая стена

Конечно, Валландер вполне ее понимал.

- Итак, конец февраля девяносто пятого года. Ты еще что-нибудь помнишь? Парень у нее тогда был?

- Мы никогда понятия не имели, чем она занималась.

- Ну, может, к дому подъезжали машины? Может, ты видел ее с каким-нибудь мужчиной?

Глаза Хёкберга опасно сверкнули.

- С мужчиной? Ты только что говорил о парне!

- Для меня это одно и то же.

- Значит, над ней надругался взрослый мужчина?

- Я же сказал, что не вправе отвечать на твои вопросы, - вздохнул Валландер.

Хёкберг махнул рукой:

- Я сообщил все, что знаю. А теперь мне надо вернуться к жене.

- Перед уходом я бы хотел еще разок взглянуть на Сонину комнату.

- Там все как раньше. Без изменений.

Хёкберг исчез в гостиной. Валландер поднялся наверх. В комнате Сони у него опять возникло то же ощущение, что и в первый раз. Эта комната принадлежала ребенку, а не почти взрослой девушке. Он открыл дверцу гардероба. Афиша на месте. «Адвокат дьявола». Кто же этот дьявол? - подумал он. Тиннес Фальк повесил вместо иконы собственный портрет. А на дверце Сонина гардероба пришпилен дьявол. Однако Валландер никогда не слыхал, чтобы истадские юнцы увлекались сатанизмом.

Он закрыл дверцу. Смотреть больше не на что. Собрался уходить, и тут на пороге появился мальчик:

- Вы что здесь делаете?

Валландер понял, кто это. Мальчик неодобрительно смотрел на него:

- Если вы полицейский, то, наверно, можете поймать того, кто убил мою сестру?

- Мы стараемся, - ответил Валландер.

Мальчик не двигался. Непонятно: то ли боится, то ли выжидает.

- Ты Эмиль, да?

Мальчик не ответил.

- Наверно, ты очень любил сестру?

- Иногда.

- Только иногда?

- А что, мало? Нужно любить людей все время?

- Нет. Не нужно.

Валландер улыбнулся. Мальчик на улыбку не ответил.

- Мне кажется, я знаю один случай, когда ты ее любил, - продолжал комиссар.

- Это когда же?

- Несколько лет назад. Когда она пришла домой в крови.

Мальчик вздрогнул:

- Откуда вы знаете?

- Я полицейский. И обязан знать. Она никогда тебе не рассказывала, что произошло?

- Нет. Но ее избили.

- Откуда ты знаешь, если она не рассказывала?

- Не скажу.

Валландер тщательно обдумал следующие свои слова. Спешить нельзя, мальчик может замкнуться.

- Ты вот говоришь, что надо поймать убийцу твоей сестры. Но для этого нам нужна помощь. И самое лучшее, что ты можешь сделать, - это рассказать мне, откуда тебе известно, что ее избили.

- Из ее рисунка.

- Она рисовала?

- Да, и очень здорово. Только никому не показывала. Рисовала и рвала. Хотя я иногда заходил сюда, когда ее не было дома.

- И ты кое-что нашел.

- Соня нарисовала, что случилось.

- Она так сказала?

- А зачем бы она иначе нарисовала мужика, который бьет ее по лицу?

- Рисунок у тебя случайно не сохранился?

Мальчик не ответил. Он исчез. А через несколько минут вернулся. С карандашным рисунком в руках.

- Я хочу получить его назад.

- Ты непременно его получишь. Обещаю.

Валландер взял листок, отошел к окну. От первого же взгляда на рисунок ему стало не по себе. Одновременно он увидел, что рисовать Соня Хёкберг действительно умела. Он сразу узнал ее лицо. Но доминировала на рисунке фигура мужчины, возвышающаяся над нею. Кулак бил ее в нос. Если Соня изобразила его так же достоверно, как и себя, то, вероятно, удастся его опознать. Вдобавок внимание комиссара привлекла правая рука мужчины. Сперва он подумал, что на запястье надет браслет. Но потом сообразил: это татуировка.

Валландера охватила внутренняя спешка.

- Ты правильно сделал, что сохранил рисунок, - сказал он мальчику. - И непременно получишь его обратно, обещаю.

Мальчик спустился за ним вниз. Валландер бережно сложил рисунок, спрятал в карман куртки. Из гостиной по-прежнему доносились всхлипывания.

- Она так и будет всегда плакать? - спросил Эмиль.

У комиссара перехватило горло:

- Это пройдет. Когда-нибудь. Нужно время.

Он не зашел в гостиную, не попрощался с Хёкбергом и Рут. Быстро погладил мальчика по голове и тихонько закрыл за собой входную дверь. Ветер усилился. Мало того, начался дождь. Комиссар поехал прямо в управление, стал разыскивать Анн-Бритт. В кабинете ее не оказалось. Позвонил ей на мобильный - безрезультатно. Ирена в конце концов сообщила, что Анн-Бритт срочно вызвали домой. Кто-то из детей захворал. Комиссар решительно сел в машину и поехал на Рутфруктсгатан, где жила Анн-Бритт. Дождь лил как из ведра. Он прикрыл ладонью карман, чтобы не намочить рисунок. Анн-Бритт с ребенком на руках открыла дверь.